Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Устами князя Андрея Шуйского летописец дает весьма реалистичную оценку сложившейся ситуации: «…здесе нам служити и нам не выслужити, — будто бы говорил он князю Борису Горбатому, — князь велики еще молод, а се слова носятся про князя Юрья. И только будет князь Юрьи на государьстве, а мы к нему ранее отъедем, и мы у него тем выслужим» [270] ПСРЛ. Т. 29. С. 11. . Говорил ли в действительности кн. А. М. Шуйский эти слова, подговаривая своего родственника «отъехать» к дмитровскому князю, или сам Юрий присылал к Шуйскому с подобным предложением (как изображает дело Воскресенская летопись), — в любом случае мысль о таком «отъезде», так сказать, носилась в воздухе.

Даже Иван Яганов, служивший Василию III в качестве осведомителя при дворе дмитровского князя, в челобитной на имя юного Ивана IV, подчеркивая свои заслуги, писал: «А не хотел бы яз тобе, государю, служити, и яз бы, государь, и у князя у Юрья выслужил» [271] АН. Т. 1. СПб., 1841. № 136. С. 198. Новейшую публикацию см.: Кром М. М . Челобитная и «запись» Ивана Яганова. С. 17–24, цитата — с. 23. . Атмосфера накалялась, росло взаимное недоверие между удельным и великокняжеским дворами: ходили упорные слухи о намерениях Юрия занять престол (как мы уже знаем, к ним внимательно прислушивались в Литве); с другой стороны, дмитровские бояре говорили своему князю (если верить Летописцу начала царства): «…нас слухи доходят, кое, государь, тобе одноконечно быти поиману» [272] ПСРЛ. Т. 29. С. 11. . В такой напряженной обстановке опекуны малолетнего Ивана IV нанесли упреждающий удар.

Попытаемся выяснить, кому именно принадлежала инициатива «поимания» князя Юрия. А. М. Курбский написал в «Истории о великом князе Московском», что Василий III «имел брата Юрья… и повелел, заповедающе жене своей и окояным советником своим, скоро по смерти своей убити его, яко убиен есть» [273] Курбский Андрей . История о великом князе Московском // Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 340. . Однако информативная ценность и достоверность этого позднего и тенденциозного известия весьма невелики: приведенный пассаж очень похож на объяснение событий постфактум, он подчинен общей задаче автора — заклеймить извечно «кровопийственный» род московских князей. Вполне возможно, впрочем, что опекуны малолетнего Ивана IV действовали по приказу покойного государя, но этот наказ, судя по их действиям, предусматривал арест (а не убийство) Юрия при первой опасности престолу. И уж совсем маловероятно, чтобы такое поручение было дано умирающим своей жене Елене: этому противоречит все, что мы знаем о положении великой княгини из Повести о смерти Василия III, а также из источников, говорящих об обстоятельствах ареста Юрия Дмитровского.

Из летописей только Воскресенская, как уже говорилось, полностью возлагает ответственность за это суровое решение на великую княгиню [274] ПСРЛ. Т. 8. С. 286. . Некоторые летописи вообще не сообщают, по чьему приказу был арестован удельный князь, ограничиваясь краткой констатацией самого факта. Так, в Продолжении Хронографа редакции 1512 г. говорится: «И после великого князя смерти в десятый день пойман князь Юрьи Ивановичь и посажен в полате на дворце, где сидел князь Василей Шемячичь» [275] Шмидт С. О . Продолжение Хронографа редакции 1512 г. С. 285. . Сходное сообщение читается и в Новгородской II летописи: «А опосли великого князя смерти поимали брата князя Юрья Ивановичя в 9 день и посадиша его в Набережную полату, да положили на него тягость велику» [276] ПСРЛ. Т. 30. С. 203. Такое же «безличное» сообщение об аресте Юрия содержится и в дополнительных статьях к летописному своду 1497 г. (ПСРЛ. Т. 28. М.; Л., 1963. С. 161). . В одном из списков Вологодско-Пермской летописи сказано, что Юрия «велел поимати» великий князь [277] ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959. С. 325 (Академический список). Согласно другому списку той же летописи (Кирилло-Белозерскому), «князь великий Иван Васильевич всеа Руси поймал дядю своего князя Юрья Ивановича…» (Там же. С. 315). — которому, напомню, в тот момент было три года от роду! Наконец, в дополнительных статьях к летописному своду 1518 г. этот арест приписывается великой княгине Елене и ее сыну великому князю Ивану Васильевичу всея Руси [278] ПСРЛ. Т. 28. С. 356 (Синодальный список). .

Можно предположить, что авторы процитированных выше кратких летописных известий не располагали информацией о том, кем в действительности было принято решение о «поимании» дмитровского князя, или не считали возможным об этом говорить. Однако в нашем распоряжении имеется еще ряд летописных текстов, в которых инициатива ареста Юрия прямо приписывается боярам. Как мы уже знаем, именно такую позицию занял составитель Летописца начала царства, постаравшийся переложить всю ответственность за этот шаг с великой княгини Елены на бояр [279] ПСРЛ. Т. 29. С. 11. . Но подобные оценки можно найти и в более ранних летописях. Так, в Постниковском летописце говорится: «Месяца декабря в 11 день, в четверг, после великого князя Васильевы смерти в осмы день, поимали бояре великого князя Васильева брата князя Юрья Ивановича Дмитровского на Москве и бояр его и диаков» [280] ПСРЛ. Т. 34. С. 24. . Марк Левкеинский, сообщая в своем кратком летописце об аресте князя Юрия, особо подчеркивает: «поимали его бояре» [281] Зимин А. А . Краткие летописцы XV–XVI вв. // ИА. Т. V. М.; Л., 1950. № 1. С. 12. Обвинение бояр в расправе с удельным князем сохранилось и в более поздней летописной традиции. Так, в родословном летописце из Щукинского собрания ГИМ (список второй половины XVII в.) под 7042 г. сообщается о том, что 11 декабря «бояре поимали великово князя Ивана Васильевича дядю родново князя Юрья Ивановича и посадили его в полату и положили на него тягости железа 25 пуд. И в той тягости преставился» ( Тихомиров М. Н . Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы. М., 1962. № 111. С. 112). .

Еще определеннее высказывается псковский летописец: «…принята князь великий и его прикащики дядю своего князя Юрья Ивановича после смерти отца своего вборзе» [282] ПЛ. Вып. 1. С. 106. . «Прикащики» Ивана IV — это, конечно, опекуны, те самые «бояре немногие», о которых в той же летописи сказано выше, что Василий III приказал им «беречи» своего сына до совершеннолетия.

А вот что рассказывает о «деле» Юрия Бернард Ваповский: «Георгий и Андрей, дядья юного великого князя Московского, — пишет хронист, — явно готовили государственный переворот и помышляли о княжеском престоле; Георгий, приведенный правителями к покорности, был взят под стражу, Андрей [же] спасся бегством…» [283] Kroniki Bernarda Wapowskiego… część ostatnia Kraków, 1874. S. 249. Оставляя пока в стороне вопрос о роли кн. Андрея Старицкого в этих событиях, обратим внимание на то, что арест Юрия приписывается здесь «правителям», а ими, как мы помним, Ваповский ранее назвал трех советников Василия III, которым последний доверил своего сына, т. е. речь идет все о тех же опекунах.