Анри Перрюшо - Жизнь Тулуз-Лотрека

В этом году Лотрек выставлялся в художественном и литературном кружке на улице Вольней, который некогда так любил Пренсто, и - во второй раз - в Салоне нелепого искусства под псевдонимом, которым он уже подписывался раньше, - Толо-Сегрог, проживающий "на улице Иблас, под третьим фонарем слева, ученик Пюби де Шваль 3, специалист по пастельным семейным портретам с желтым фоном". В этот раз Лотрек выставил "Портреты несчастной семьи, больной сифилисом".

1 Бурж из-за Лотрека вплотную занялся этим вопросом и в 1897 г. выпустил труд, посвященный "Гигиене больного сифилисом".

2 Четыре рисунка были напечатаны весной (21 апреля, 12 и 19 мая и 2 июня).

3 Подразумевается, бесспорно. Пюви де Шаванн.

Лотреку хотелось бы показать свои работы и в компании с Анкетеном и Бернаром на выставке Группы импрессионистов и синтетистов, которую Гоген организовал у Вольпини, владельца кафе "Дез ар" на Всемирной выставке, но Гоген отказался пригласить Лотрека.

К началу года Гоген неожиданно вернулся в Париж из Арля, куда он всего два месяца назад уехал к Ван Гогу. "Южную мастерскую" постигла еще более плачевная участь, чем выставки для простого народа, которые пытался устроить несчастный Ван Гог: в сочельник Винсент в припадке неврастении отрезал себе ухо, и его поместили в больницу для душевнобольных.

Задумывался ли Лотрек над судьбой своего бывшего друга? А если да, то задумывался ли он и над своей дальнейшей судьбой? Ведь сифилис относится к числу болезней, которые, подтачивая организм в течение нескольких лет, могут закончиться катастрофой. Однажды, глядя на репродукцию картины Андре Жиля "Сумасшедший", где был изображен человек в смирительной рубашке, который беспомощно, в ужасе, с расширенными от страха глазами борется с безумными видениями, - последней картины Жиля, написанной им перед тем, как он окончательно лишился разума (Жиль умер в больнице для умалишенных в Шарантоне в 1885 году), Лотрек спокойно сказал Гози: "Вот что нас ждет".

Но жизнь прекрасна, и Лотрек старался не упустить в ней ничего. Он ходил на Всемирную выставку на Марсовом поле, у входа на которую возвышалась только что законченная окрашенная в голубой цвет Эйфелева башня, и делал там зарисовки. Что только не попало ему на карандаш: арабские женщины, кружившиеся дервиши, танец живота, девушки с острова Ява, аннамитки со своими ткацкими станками. Хотя выставку открыли к столетию Французской революции, она была посвящена главным образом будущему и мало чем напоминала о прошлом. Утверждали, что она знаменует собой начало золотого века. Все твердо верили в добрый гений индустрии (в конце Марсова поля тянулась огромная галерея машин, длиной в пятьсот метров), верили в прекрасное завтра. О, недалека уже "Эра благополучия" 1 - юная, веселая, радостная.

Лотрек старался не упустить ничего. Он бывал и на корриде, которая происходила на недавно построенной арене, на улице Перголез 2, посещал довольно сумбурные костюмированные балы, которые ежегодно устраивал для своих подписчиков "Курье франсе", ходил с супругами Гренье в театр, и иногда они все втроем прямо из театра попадали в полицейский участок: если им не нравился спектакль, они разувались и кидали обувь на сцену. Жизнь прекрасна! Лотрек напевал:

1 Так называли эпоху начала XX века. - Прим. пер.

2 Бои быков на "Ла гран пласа де Торо" в Булонском лесу были запрещены через три года, в 1892 г., а арена снесена. По словам Теодора Дюре, Лотрек сделал много этюдов и зарисовок сцен корриды, портретов тореро, но, видимо, из этого ничего не сохранилось. Возможно, что Лотрек большинство рисунков подарил своим моделям, а те либо потеряли, либо уничтожили их. Ферран Каниамерес рассказывал, что один из тореадоров, Агухетас, глядя на свой портрет, выполненный Лотреком, воскликнул: "Если бы это увидела моя мать, она бы закатила истерику".

Болезни той не разберешь,

Коль не в разгаре.

Но вот меня кидает в дрожь:

Я - в Сен-Лазаре!

Он вел легкомысленный образ жизни.

В середине лета Лотрека ждала большая, настоящая радость. Напечатав в "Курье франсе" рисунок с композиции "Похмелье, или Пьяница", Лотрек подарил его своим дальним родственникам, неким Дио, которые жили на улице Фрошо, 6. Родом из Лилля, Дио - братья Дезире и Анри и сестра Мари - были музыкантами. Мари давала уроки музыки и пения. Дезире - тогда ему было за шестьдесят - играл на фаготе в оркестре Оперы и, кроме того, сам сочинял музыку. Он был автором многих песенок, исполнявшихся в "Ша-Нуар". Лотрек стал частым гостем в их квартире на четвертом этаже, но привлекали его не таланты хозяев, а висевшие у них картины Дега, с которым Дио были дружны. На одной из них - "Музыканты в оркестре" - художник изобразил на первом плане Дезире Дио, еще две были портретами Мари, к которой, как говорили, Дега двадцать лет назад питал нежные чувства. "Мой жестокий друг", - писал он ей в 1872 году. Дио были очень милыми, простыми и скромными людьми. К "мсье Дега" они относились с глубоким уважением. Лотрек разделял их чувства и приходил к ним насладиться картинами великого мастера, которые были истинным украшением их скромной квартиры 1. Нередко Лотрек приводил с собой кого-нибудь из друзей, иногда сразу нескольких. И вот однажды Дега, увидев у Дио рисунок Лотрека, долго, внимательно рассматривал его, а потом с грустью в голосе заметил: "Подумать только, это сделал молодой, а мы столько трудились всю жизнь!"

1 "Музыканты в оркестре" и "Мадемуазель Дио у пианино" сейчас находятся в Лувре.

Эти слова Дега передали Лотреку. Он был счастлив и горд. Вот если бы он мог встретиться с Дега! Это его мечта. Мари Дио взялась устроить свидание. Через несколько дней Лотрек был приглашен в мастерскую Дега.

Лотрек получил огромное удовлетворение, услышав из уст Дега комплименты, но больше они не встречались. Дега не принадлежал к числу людей, которые ищут знакомства.

* * *

В то же лето 1889 года Лотрек провел несколько недель в Мальроме и в Аркашонском заливе на борту маленькой яхты "Кокорико".

Он не утратил своей любви к морю и ко всему морскому. Он плавал, удил рыбу, катался на яхте, наблюдал за регатами, загорал на пляже в часы, когда там бывало не очень многолюдно. Он любил также гулять среди дюн, под соснами и утесниками, любуясь кузнечиками и богомолами. Ему очень нравился этот край воды, песка и смолы. Он проводил время либо в Аркашоне, либо чаще всего - в маленькой рыбацкой деревушке Tocca. Садился на нос своей яхты, пробовал писать марины. Но главное, по его собственным словам, он "закалял и ремонтировал свой остов".

В Мальроме Лотрек встретился со своим отцом и кузеном Габриэлем Тапье де Селейраном, который поступил в университет Лилля на медицинский факультет.

Тапье исполнилось двадцать лет. Это был худой, высокий юноша с покатыми плечами, сутуловатый, очень прыщавый, с курчавыми бакенбардами по австрийской моде, с черными блестящими напомаженными волосами, разделенными прямым пробором до самого затылка и зачесанными на виски. Тапье питал особую страсть к драгоценным безделушкам. На его тонких и длинных пальцах красовались массивные кольца, на животе болталась толстая золотая цепочка от карманных часов, на прыщавом носу золотое пенсне, из кармана он небрежным жестом вынимал объемистый серебряный портсигар с фамильным гербом и доставал из него сигареты. В галстук у него была вколота булавка с камнем, и если кого-нибудь интересовал этот камень, Тапье со свойственной ему педантичностью неторопливо объяснял своим мягким голосом, что это не хризопраз и не агат, а просто "кусочек морской семиметровой раковины" 1, и любезно сообщал своему собеседнику ее латинское название.