Карина Кокрэлл - Мировая история в легендах и мифах

Так вот, через некоторое время (всего года через два-три после кинематографически эффектного спасения) наш «маркиз Карабас» — незнатный, неизвестный, прибывший в Лиссабон с имуществом, состоявшим из одного весла, — вдруг женится. Причем на неправдоподобно завидной невесте — молодой португальской дворянке итальянского происхождения. Покойный папа невесты, как оказывается, был не только владельцем и губернатором целого острова Порту-Санту (архипелаг Мадейра), но и признанным мореходом, одним из первооткрывателей архипелага и, мало того, приближенным португальского короля Жоана II. Хотя ко времени появления в Португалии Колумба сам капитан-губернатор Бартоломео Перестрелло (фамилия, красноречивая только для русского уха!) уже лет двадцать как покоился в могиле. А его поздняя дочь Фелипа воспитывалась, как и полагалось высокородной девице, в лиссабонском монастыре Конвенто де Сантос…

Любовь, конечно, непредсказуемая сила, и Колумб явно был неординарным молодым человеком, но все же для того, чтобы так высоко вскарабкаться и перелезть через отвесную сословную стену Португалии пятнадцатого века, да без титула и денег, цепкостью нужно было обладать фантастической. Не могло тут обойтись без каких-то особых обстоятельств… Но об этом — потом.

После свадьбы молодые поселились на собственном острове Порту-Санту. И именно там — хотя совершенно неизвестно, как и когда — появляется у Колумба эта навязчивая, всем кажущаяся странной, нерациональной и невыполнимой идея: «Buscar El Levante рог El Poniente » [191] Так объяснил идею Колумба герцог Мединаселли в личном письме королеве Изабелле (прим. авт.). — «Искать Восток, плывя на Запад».

Без сомнения, Колумбу пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы сам Жоан II нашел время ознакомиться с его идеей «короткого пути в Индию». Но тщетно: король наотрез отказывает в какой-либо поддержке. Мало того, Колумбу, позднее уже вдовцу, приходится практически в чем он был бежать из Португалии от преследований короля, да не одному, а с маленьким сыном. Почему? Что произошло?..

Обессиленные странствием и голодные (так повествуют хрестоматии) Колумб и пятилетний Диего прибывают в порт Палое дела Фронтера, но в самом Полосе не задерживаются, а бредут куда глаза глядят (около семи километров), пока не оказываются у ворот какого-то монастыря. Большинство биографий представляют остановку Колумба с сыном именно в этом монастыре Ла Рабида совершенно случайной счастливой причудой судьбы. Ведь так совпало, что именно здесь он встречается с францисканцами Антонио Марченой и Хуаном Пересом, которые не только сразу же проникаются его сумасбродной идеей, но и начинают самоотверженно ему помогать, используя свои на удивление прекрасные связи среди андалусийской аристократии и даже при кастильском королевском дворе.

И повторяется португальское чудо: прибыл в Испанию, и через некоторое время — уже связи в «самых высших эшелонах», и — аудиенция в Алкалй де Энарес, у недоступных, могущественных испанских самодержцев Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского!

Колумба внимательно выслушивают. Не говорят ни «да», ни «нет», однако ставят на довольствие казны, небольшое, но в целом достаточное.

Предложение его между тем рассматривает «хунта» экспертов. Заметим: слово это совершенно в испанском языке нейтральное и означает «совет» или «комиссия». Советуются долго. Колумб ждет и ждет и наверняка начинает воспринимать это слово с той негативностью, какую сегодня оно имеет в русском и в других языках. Ибо после первого расширенного заседания эксперты выносят вердикт «Отказать»: океан гораздо больше, чем синьор Колон себе представляет, поэтому взять провизии и воды на то, чтобы, плывя на запад, достичь Индии или владений великого хана [192] Основным источником познаний Колумба о Востоке был Марко Поло. Речь идет о потомках хана Хубилая, основателя монгольской династии Юань, захватившего Китай, Бирму, Камбоджу и Корею, при дворе которого служил венецианец Поло и о котором он писал в своих «Путешествиях». , не представляется возможным. Подписи. Печати. И они ведь правы, так оно и есть: океан — гораздо больше, это было известно еще Птолемею во II веке нашей эры. В «хунту», между прочим, вопреки расхожим представлениям, входили далеко не невежи, отрицавшие шарообразность Земли, и не одни лишь религиозные мракобесы. Был в королевской «комиссии», например, известный математик университета Саламанки Родриго Малдонадо, знаменитый космограф еврей Абрахам Бен Самуил Закуто, опубликовавший незадолго до того специальные таблицы для навигаторов — Perpetual Almanac [193] Nancy Rubin, Isabella of Castile The First Renaissance Queen, ASJA Press, Lincoln 2004. P 254. , с помощью которых можно было точно рассчитывать по солнцу географическую широту. Предложение Колумба рассматривали ученые, прекрасно знакомые с географическими теориями Эратосфена, Птолемея, Плиния, Тосканелли, Бехаима, Бэкона, Пикколомини, Пьера Д’Алльи. Ничего особенно убедительного Колумб так королевской комиссии не сообщил. Всё…

Однако удивляет поведение королевы. Категорическое заключение авторитетнейших экспертов получено, но она зачем-то назначает повторные рассмотрения. «Хунта» собирается опять. И опять отказ: «Величина океана больше заявленной, ветра и течения неизвестны, Азия гораздо дальше, чем утверждает синьор Колон, риск слишком велик». Колумб продолжает представать перед экспертами, никаких новых и более весомых аргументов комиссии, однако, не сообщая, а пересказывая байки моряков, якобы видевших землю к западу от Канар, и демонстрируя не слишком убедительные «вещественные доказательства», якобы принесенные океаном «оттуда». Трудно отделаться от ощущения, что Колумб все-таки знает еще что-то. Но комиссии не сообщает. Из страха, что его знанием могут воспользоваться другие? Не исключено…

А королева, вполне возможно, преследует свою, не совсем благовидную по отношению к Колумбу цель. Предложение генуэзца нравилось ей с самого начала, но она ведет изнурительную войну с маврами, тут не до экспедиций. Логично предположить, что королева решает, во-первых, выиграть время. Во-вторых — дискредитировать Колумба в глазах конкурирующих королевских дворов Европы. Ведь после неоднократных публичных отрицательных вердиктов авторитетных испанских экспертов (о чем вездесущие осведомители, без сомнения, сообщали в Португалию, Францию, Англию и т. д.) генуэзец вряд ли сможет рассчитывать на серьезное отношение где-либо еще. Он уже ославлен — упорствующий в своих смехотворных заблуждениях беспочвенный мечтатель или даже мошенник…

Кастильские короли продолжают ему платить. Семь лет тянется эта ситуация el регго del hortelano [194] Собака на сене, дословно — «собака садовника» (исп.). Также — название пьесы великого испанского драматурга Лопе де Вега (1562–1635). . Эксперты отказали, но королева не говорит окончательного «нет». И Колумб ждет. На исходе примерно седьмого года ожидания надежда окончательно покидает навигатора. Мавры повержены, но собравшаяся вскоре после падения Гранады очередная «хунта» опять выносит сокрушительный вердикт. И Колумбу становится предельно ясно, что никаких средств и никакого королевского покровительства (а значит, и дворянского титула!) ему никто и никогда в Испании не даст. И что его, совершенно за эти годы поседевшего и постаревшего, просто водят за нос, благо он у него не маленький! И что он зря тратит жизнь, которой и так остается немного.