Георгий Катюк - Русские — не славяне, или Тайна ордена московитов

Потому ссылаться на этот факт для отрицания византийской версии было бы неосмотрительно.

Есть, однако, и более убедительные аргументы в пользу того, что не из Византии попал к нам этот символ. Ряд авторов отмечает, что двуглавый орел не был государственным символом Византии, а лишь личным гербом Палеологов (известно, что погибшего при штурме Константинополя императора Константина XI опознали по золотым двуглавым орлам на красных сапожках), и, следовательно, копировать его Ивану III нужды не было. Вряд ли он наделил бы Россию чертами имперскости. Лишь однажды, в 1293 г., воспользовался им как государственной эмблемой Андроник II, сын Михаила Палеолога, поместив его изображение на своем хрисову-ле (императорской грамоте).

Зато империя Габсбургов вовсю использовала его в качестве государственного символа (рис. 27), что позволяет считать, что именно с ее территории «прилетела» к нам указанная птица.

Правда, по своей стилистике орел Ивана III (рис. 28) наиболее близок все-таки родовому знаку Палеологов (рис. 29).

Но и латинская версия не объясняет, зачем он понадобился «азиатам»-монголам. Неужто и эти решили примазаться к европейскому величию? Все становится на свои места, если рассматривать монголов не в духе Буровского, а как ардена (орды), направленные папой на освоение восточных территорий. Только в этом случае использование ими символики Священной Римской империи не будет выглядеть несуразицей. В самом деле, не у монголов же переняли римляне орла?

А, кстати, что это за имя у Джанибека, при котором в ходу были медные деньги с изображением орла, такое странное, не восточное? Что-то до боли знакомое в нем чудится. Не иначе очередной крестоносец среди монголов затесался. Так и есть. Правда, теперь это уже Джон. Джон — бык, если быть точным, т. е. Джон — турок, или, если хотите, Иван — турок.

Удивительно, но факт: тюркское «бука», («буга») (напр.: Кит-бука-нойон), от которого, очевидно, произошел титул «бек», есть испорченное произношением общеславянское «бык» («бугай»), т. е. «тур», т. е. «турок» [142] Древнетюркский словарь. Л.: Ленинградское отделение издательства «Наука», 1969. С. 125. .

Впрочем, после Пайдара — Петы, оказавшегося на поверку тамплиером Питером, уже ничему не приходится удивляться.

А ведь Джанибек родом даже не из кыпчаков, которые, отираясь вблизи имперских границ, могли перенимать европейские имена хотя бы в искаженном виде, а из самых настоящих монголов. Его род восходил по легенде к самому Джучи, сыну Чингисхана.

И опять мы наталкиваемся на русско-тюркско-немецкие параллели.

Впрочем, в официальной истории можно найти и другую версию происхождения Джанибекова орла, вполне отвечающую, так сказать, «духу и букве». Согласно этой версии отец Джанибека, Узбек (ум. в 1342 г.), был женат на Ефросинье— дочери Андроника III Палеолога (1296–1341). Выдав дочь за хана, император, положение которого было очень шатким, надеялся таким образом приобрести себе могущественного союзника.

Получается, ордынский орел «вылетел» из того же «гнезда», что и московский.

Однако с этим не вяжется тот факт, что данный символ был в ходу у степных народов задолго до этой свадьбы. Тем более что Ефросинья была всего лишь приемной дочерью императора.

То есть без привязки монголов к Священной Римской империи все равно не обойтись. В этой системе координат наличие у них двуглавого орла не нуждается в обосновании, как не нуждается в обосновании и наличие его у московских правителей, которые были выразителями интересов этих самых «монголов». Их этот символ. Ни у кого они его не перенимали. Скажу даже больше. Двуглавый орел — это символ государства как такового, где одна голова — это оседлое, или, если можно так выразиться, «тяглое» население, а вторая — «окучивающий» его орден (орда), т. е. «служилая» аристократия (тюрки, русы).

При этом абсолютно нелепым надо считать тот взгляд, что московские правители были холуями или вассалами монгольских ханов. Они и были этими «монголами», а на самом деле — «немцами». Такими же «немцами», каким был князь Рюрик, родом, как известно, «из Немец», Романовы, выехавшие из Пруссии или Литвы, Софья Фредерика Августа Ангальт-Цербстская (будущая Екатерина II), родом из той же Пруссии (Поруссии, Порусья) — земли онемеченных русских, и т. д.

Впрочем, и западноримская версия нуждается в корректировке. По большому счету орел — это не только не византийский, но и не латинский символ. Это также и не символ имперскости, как может показаться на первый взгляд. Орел — это скорее знак княжеской (ханской) власти вообще, символ наемных дружин, поставляющих аристократию «тяглому» населению и формирующих, таким образом, государственность где бы то ни было — на Востоке или на Западе.

Другими словами — это символ воинского братства, как такового. Уже Священная Римская империя, сколоченная в том числе и норманнами — пиратами и разбойниками, являлась, по сути, таким братством, что делало использование ею данной символики совершенно естественным. То же можно сказать об Англии и Руси — явлениях того же порядка. История это совершенно точно подтверждает. «Начало широкого распространения изображений с двуглавым орлом, — отмечает С. Панасенко, — совпадает с началом походов викингов (варягов). Дружины викингов хозяйничали в Балтийском, Северном, Средиземном, Тирренском, Ионическом и Адриатическом морях, совершали набеги на Британские острова, основали колонии в Исландии и Гренландии, их корабли за несколько веков до Колумба посетили берега Америки. И в истории России немалую роль сыграли варяги Аскольд, Дир, Рюрик, Олег» [143] goldarms.narod.ru/opus1 .

Взглядов на орла, как на символ княжеской власти вообще, придерживаются многие исследователи. При этом предлагается следующее объяснение природы этого знака, кстати, весьма правдоподобное: «Раннесредневековые одиночные изображения двуглавой птицы обнаружены не в Малой Азии, а в дружинном декоративном искусстве Балтийского субрегиона. Они свидетельствуют о существовавшем в IX–X вв. обычае принесения в жертву языческим богам птицы (ворона или петуха) и запечатлели последний этап этого культового действа. Распластанную птицу с головой, расчлененной от клюва до основания шеи, крепили к столбу или стене. Теперь остается только догадываться, какими именно религиозными воззрениями было вызвано это раздвоение головы жертвенной птицы, но, тем не менее, остается фактом признание этого изображения неперсонифицированным символом княжеской власти. Самый ранний предмет этой серии, датируемый 950—1000 гг. и имеющий явное северо- или восточноевропейское происхождение, был обнаружен на Руси в Гнездиковских курганах под Смоленском. Особое внимание следует уделить изображениям двуглавой птицы на «умбонах» южных Золотых врат собора Рождества Богородицы в Суздале, созданных в 30-е гг. XIII в. Не менее примечательны рисунок двуглавого орла на оплечье одеяния князя Ярослава Всеволодовича, отца Александра Невского, на фреске храма Спаса Нередицы 1199 г., а также изображения двуглавых орлов, покрывающих одежды святых Бориса и Глеба на фреске 1380 г. в Соборном храме Спаса Преображения Ковалевского монастыря. Распространенность изображения двуглавой птицы подтверждает и ряд памятников декоративно-прикладного искусства Великого Новгорода — знаменитая костяная подвеска XIV в. и многие другие археологические находки…