Федор Раззаков - Дело, взорвавшее СССР

Весьма оперативно Андропов назначал своих людей и на другие должности. Так, на Пленуме ЦК в ноябре он убрал из Политбюро некогда одного из самых верных брежневцев Андрея Кириленко (на тот момент тот уже был явно нездоров) и ввел в высший кремлевский ареопаг своего коллегу-чекиста, бывшего 1-го секретаря ЦК КП Азербайджана Гейдара Алиева, назначив его также 1-м заместителем председателя Совета Министров СССР. На том же Пленуме была произведена еще одна кадровая ротация — секретарем ЦК был назначен опытный хозяйственник Николай Рыжков (до этого он три года работал в должности 1-го заместителя председателя Госплана СССР).

Два последних назначения были неслучайны: судя по всему, Андропов собирался с помощью этих людей начать поворот советской экономики в сторону ее окончательной капитализации. Вот почему в планах Генсека значилось скорое устранение престарелого Николая Тихонова с поста премьера и назначение на этот пост Алиева, который у себя в Азербайджане давно пытался совместить социализм с капитализмом.

В начале следующего года Андропов вызвал из Ленинграда в Москву 1-го секретаря тамошнего обкома, члена Политбюро Григория Романова и доверил ему курировать оборонную промышленность. Эта рокировка тоже была не случайной. Андропов знал о давней вражде Романова с хозяином Москвы Виктором Гришиным и, сам испытывая к последнему не самые теплые чувства, собирался заиметь в его лице еще одного союзника в деле борьбы с Гришиным. Под последнего, кстати, Андропов начал «копать» еще до перевода Романова, когда в конце 81-го отдал команду КГБ начать «трясти» торговую мафию в Москве (первой жертвой этой чистки стал директор престижного Елисеевского гастронома Юрий Соколов, арестованный прямо в своем рабочем кабинете).

Параллельно с этим Андропов «закручивал гайки» и во внешней политике: вошел в жесткий клинч с новым президентом США (с января 1981) Рональдом Рейганом. Уже тогда многие историки отметят, что подобного клинча в отношениях двух супердержав не наблюдалось давно — со времен «Карибского кризиса» 1962 года. Для большинства аналитиков на Западе это поведение Андропова выглядело странным, поскольку там его почему-то всегда считали либералом. Однако эта странность, видимо, объяснялась тем, что Андропов, будучи «кремлевским глобалистом» и давно мечтавшим о конвергенции (схождении) советской и западной систем, просто хотел подороже продать «красный проект». То есть не сдаться на милость Западу, как это сделает чуть позже Горбачев, а именно не задешево продаться. Победить Запад Андропов вряд ли рассчитывал, поскольку к тому времени стало уже окончательно понятно, в какую ловушку тот заманил СССР. Как пишет В. Шапинов:

«Нефтяной кризис 1973 года привел к резкому удешевлению кредита, в развитых странах теперь кредит дают под процент, который только-только превышает инфляцию, а иногда дают и под такой процент, который перекрывается инфляцией. Инфляция во время кризиса и правда резко подскочила во всех странах капиталистического «центра». Низкие процентные ставки были не жестом «доброй воли» со стороны банкиров, а жесткой необходимостью— спад производства не позволял эффективно вкладывать деньги, и они остались бы мертвым грузом, если бы не отдавались «в рост».

Эти дешевые кредиты пользовались очень большой популярностью не только в странах «третьего мира», но и у социалистических стран. Кредиты очень часто брались под экономически плохо просчитанные проекты, которые затем провалились…

Однако, когда нефтяные цены стабилизировались, а пик кризиса миновал, процентные ставки по кредитам вновь поползли вверх. Дешевые кредиты оказались очередной порцией бесплатного сыра, располагавшегося в империалистической мышеловке. Внешний долг социалистических стран стремительно рос. К 1981 году долги Польши выросли до 24 миллиардов долларов, Советского Союза— до 12,4, ГДР — 12, Румынии — 9,8, Венгрии — 6,9. Социалистические страны предпринимают отчаянные попытки сократить задолженность. Но приходится сократить инвестиции в собственную экономику, замедлился рост уровня жизни, а кое-где и вовсе начал снижаться, перестал работать брежневский механизм «компенсации»…

Отказавшись в 1960-е годы от движения к коммунизму, руководство СССР вынуждено было «компенсировать» этот отказ от социального развития развитием потребления населения, фактически — подкупом. Но когда этот механизм перестал работать, «назад» (к коммунизму) пути уже не было и советской бюрократии ничего другого не оставалось, как реставрировать капитализм…»

Войдя в клинч с Америкой, Андропов в то же время пытался перекинуть «мосты дружбы» в Западную Европу. При нем начал функционировать газопровод Сибирь— Европа, а также готовилось соглашение о поставках из Сибири сжиженного угля. Все это ясно указывало на то, что СССР окончательно превращается в сырьевой придаток западной экономики, вроде Кувейта или Нигерии. Причем советское сырье продавалось на Запад по весьма дешевым ценам, в том числе и золото, значительная часть которого добывалась на территории Узбекистана.

Без сомнения, что найти общий язык с Западной Европой Андропову было значительно легче, чем с США, поскольку, как мы помним, именно Андропов и люди из его близкого окружения (группа помощников, а также сотрудников Международного отдела ЦК КПСС) еще в конце 60-х наладили контакты с, так называемым, Римским клубом — влиятельной организацией, определявшей направления западной геополитики и сплотившей вокруг себя не только наиболее серьезных иностранных аналитиков, но и самых влиятельных политиков, а также теневых кардиналов мировой власти. Судя по всему «римляне» давно «вели» Андропова как своего человека, создавая всеми возможными способами (в том числе и с помощью СМИ) ему на Западе имидж либерала и западника. Причем даже в самые, казалось бы, мрачные годы разгула КГБ (например, когда он в начале 1970-х нанес удары по диссидентскому движению), западные СМИ продолжали петь осанну Андропову, называя его самым адекватным и умным членом советского Политбюро.

Некоторые историки до сих пор придерживаются мнения, что, идя на сближение с Западом, Андропов тем самым пытался спасти СССР от окончательного поражения в «холодной войне». Например, историки М. Калашников и С. Кугушев пишут следующее:

«В конце 1970-х годов Андропов из особо приближенных лиц создал замкнутую, своего рода тайную организацию внутри КГБ СССР по образцу то ли оруэлловского Братства, то ли на манер народовольческого подполья, то ли в духе масонской ложи. Сам он общался с несколькими избранными, ближайшими соратниками. Они, в свою очередь, имели по пять — семь «завербованных» каждый. Те же, в свою очередь, становились главами своих пятерок. И так далее. Получалась пирамидальная иерархическая структура, разбитая на пятерки, незнакомые между собой. Взаимодействие шло только через руководителей некоей «ложи» внутри уже аморфной компартии и постепенно костенеющего Комитета госбезопасности.