Александр Каревин - Малоизвестная история Малой Руси

На протяжении короткого срока целым рядом императорских манифестов и указов была создана законодательная база реформы. Крестьянские наделы освобождались от выкупных платежей, а сами крестьяне — от опеки общин. Любой домохозяин мог укрепить землю в личную собственность, а затем требовать от крестьянского общества выделения себе вместо разрозненных клочков равноценного участка в одном месте. Если такой обмен был неудобен для других крестьянских дворов, по взаимной договоренности вместо предоставления участка общество могло выплатить его стоимость деньгами. Переходить к хозяйствованию на одном целом участке могли не только отдельные дворы. Землеустройство можно было проводить сразу во всем сельском обществе, для чего требовалось согласие не менее чем двух третей дворов.

Выдел земли к одному месту с переносом туда жилых построек (хутор) или без такого переноса (отруб) осуществляли специально созданные землеустроительные комиссии.

Новые законодательные акты были в основном с одобрением встречены крестьянством. За первые пять лет преобразований (1907–1911) от 2,6 млн. хозяйств европейской России поступили прошения о землеустройстве. В следующие три года аналогичные просьбы подали еще 3,2 млн. домохозяев.

Особенно большой успех реформа имела в Малороссии. Сама суть перемен соответствовала натуре малорусского крестьянина. В документах землеустроительных комиссий отмечалось, что «малоросс склонен к обособлению и самостоятельному устройству своего хозяйства» (сегодня это назвали бы менталитетом).

Уже в первые месяцы после начала реформы в Малороссии желание землеустроиться заявили десятки тысяч сельских хозяев. Понятная при всяком новом деле крестьянская осторожность, стремление подождать, посмотреть, что из этого выйдет, постепенно преодолевались, не в последнюю очередь благодаря наличию здесь значительного числа хуторских хозяйств немецких и чешских колонистов, а также многих крестьянских хуторов, возникших еще до реформы.

Успеху преобразований в немалой степени способствовала их продуманность. Согласно «Временным правилам землеустроительной техники», перед производством работ землеустроитель был обязан во всех подробностях изучить местность. Создаваемые единоличные владения должны были быть обеспечены в достаточном количестве водой. Хозяйства связывались между собой и с дорогами общего пользования самыми удобными путями. Землеустроитель обязывался сочетать пожелания и интересы владельцев с условиями местности, стремясь к наибольшей самодостаточности каждого создаваемого владения. В то же время выделы земель к одному месту месту не должны были затруднять землепользование тех крестьян, которые не принимали в них участия.

Параллельно с землеустройством набирал ход и процесс расширения крестьянского землевладения. Как бы ни был хорош единоличный способ ведения хозяйства, но хутор нельзя было создать на одной-двух десятинах. Поэтому нуждающимся крестьянам на льготных условиях (снижение цены, выплата первоначально всего около 5 % стоимости участка с рассрочкой остальных платежей на многие десятилетия, беспроцентные ссуды на покупку и т. д.) продавались земли из фонда Крестьянского банка. (Стоит заметить, что специальным указом Николая II в этот фонд в начале реформы были переданы все земли, принадлежавшие царской семье). Кроме того, где это было необходимо, крестьянам выдавались беспроцентные ссуды и даже безвозмездная денежная помощь для непосредственной покупки земель у помещиков.

Землеустраивавшиеся хозяйства брались под особое попечение государства. «Если мы желаем успеха реформе, то рядом и вслед за землемером и землеустроителем должен идти агроном», — подчеркивалось в документах землеустроительных комиссий. Крестьянам бесплатно выдавались семена, сдавались на прокат на льготных условиях или продавались в рассрочку сельскохозяйственные орудия и машины, оказывалась финансовая поддержка. Для сельских хозяев открывались агрономические курсы, устраивались показательные поля, распространялась сельскохозяйственная литература.

Столыпинские преобразования способствовали подъему благосостояния крестьянского сословия. Расширялись владения крестьян, устранялись недостатки в их землепользовании, а главное — полностью оправдались надежды на пробуждение у человека с плугом чувства хозяина. «Не могу не отметить ту заботу о своем участке, которая начала проявляться у филипповцев, — писал, к примеру, киевскому генерал-губернатору землеустроитель о крестьянах села Филипповичи Киевского уезда. — Приемное постановление еще не составлено. Но уже есть немало крестьян, которые получили, например, участки сенокоса с лозой и немедленно после нарезки им такого начали раскорчевку этой самой лозы, которая никогда до этого не выкорчевывалась, а крестьяне пользовались сенокосами, как придется. Как только нарезана была пашня, так на отрубы стали возить навоз, и где только не мешала засуха, то и участки вспаханы».

«Хозяйственная самостоятельность крестьян, поселившихся на хуторах, весьма заметно проявляется в стремлении завести в своих хозяйствах огородную культуру, устроить колодцы и оградить свои участки со стороны дороги плетнем или посадкой деревьев» — сообщали землеустроители из Подольской губернии.

Наглядная иллюстрация пользы для крестьян хуторского хозяйствования содержится в мемуарах Павла Скоропадского. Летом 1917 года будущий гетман Украины, а тогда русский генерал, ехал с фронта в Киев. Он остановился переночевать на небольшом хуторке под Новоград-Волынским, где разговорился с хозяевами. «Это были хуторяне столыпинской реформы, — вспоминал гетман. — Рано поутру я обошел с ними весь их хутор и пришел в восторг от виденного. Такого порядка и довольства я еще не встречал, хотя объездил и живал подолгу среди крестьян. Хуторяне приписывали свое благоденствие выделению их на отруба. Хозяин все время к своим пояснениям прибавлял: «Да, теперь стоит работать, ничего не пропадет, никому не приходится давать объяснений».

Однако не всем крестьянам реформа несла благосостояние. Предоставленной свободой распоряжения землей воспользовались не только трудолюбивые хозяева, но и пьяницы, пропивавшие свои наделы. Такие крестьяне пополняли ряды сельскохозяйственного пролетариата.

Острое недовольство реформой высказывали левые партии. Их вожди сразу уяснили, чем грозит им новая аграрная политика. «Судьбы буржуазной революции в России, — не только настоящей революции, но и возможных в дальнейшем демократических революций, — зависят больше всего от успеха или неуспеха этой политики», — бил тревогу Владимир Ленин и призывал «бросать в массы лозунг крестьянского восстания вместе с пролетариатом как единственно возможного средства помешать столыпинскому методу «обновления» России». Примерно то же проповедовали эсеры.