Александр Каревин - Малоизвестная история Малой Руси

Можно привести и много других цифр, иллюстрирующих падение экономики (ну, например, сопоставить сколько электроэнергии, газа, железной руды и т. д. производилось/добывалось в 1990 и 2000 годах), но перегружать статью статистическими выкладками, наверное, не следует. Достаточно будет лишь указать, что в 2000 году объем ВВП составлял только 43,2 % от ВВП 1990 года.

А еще: в 1990 году на 10 тысяч жителей приходилось в больницах 135,5 койко-мест. А вот десять лет спустя — 95. Показатель заболеваемости туберкулезом (болезнью бедных) составлял в последний год перед независимостью 31,9 на 100 тысяч населения, а в 2000 году 60,4. В 1990 году на 100 тысяч жителей приходилось в среднем 20,6 случаев самоубийств, а впосле десяти лет независимости это число возросло до 29,6. В союзной Украинской республике безработных не было совсем. В независимой Украине (на тот же 2000 год) их насчитывалось почти 2,7 млн.

Последствия не заставили себя долго ждать. Началось вымирание. В 1994 году, когда негативные тенденции в развитии независимого государства выявились в полной мере, специалисты ООН сделали прогноз демографической ситуации на Украине. Прогнозные оценки давались в трех вариантах — оптимистическом (по которому к 2000 году население страны должно было составлять 51,3 млн. человек), среднем (по нему жителей к указанному году должно было быть 50,9 млн. человек) и пессимистическом (50,6 млн. человек). Действительность превзошла самые мрачные ожидания. К 2000-му году население сократилось до 49, 7 млн. человек. Продолжается вымирание до сих пор. К 2011 году на Украине проживало уже менее 46 млн. человек (не считая тех, кто, спасаясь от нищеты выехал на заработки за границу и вряд ли вернется).

И совершенно правы были специалисты из уже упоминавшегося Института экономики теперь уже не АНУ, а НАНУ (Национальной Академии наук Украины), в 1999 году констатировавшие, что в результате «беспрецедентного в мирное время снижения жизненного уровня населения» мы стали свидетелями «действительного уникального, экстраординарного феномена демографической истории Украины». Численность жителей страны сокращается такими темпами, которые «раньше обычно имели место в относительно кратковременные периоды общественно-экономических катаклизмов, тяжелых мировых и гражданских войн».

В самом деле, за 1941–1944 годы непосредственно связанное со смертностью сокращение населения Украинской ССР (т. е. не считая призванных в армию, эвакуированных на восток и бежавших на запад) достигло 3 млн. человек. Тогда была война, голод, эпидемии, фронт прокатился от Карпат до Донбасса и обратно. А за годы независимости без всяких боевых действий украинцев стало меньше на 6,2 млн. И безвозвратное убывание количества людей не останавливается.

Да — пострадала не только Украина. Да — после распада СССР стало хуже везде. Но бывшие союзные республики, ныне взявшие курс на евразийскую интеграцию, постепенно выбираются из кризиса. Упорно нежелающая интегрироваться Украина — нет. На декабрь 2010 года средняя заработная плата в Беларуси в пересчете на доллары США составляла 527 долларов, в Казахстане — 660, в России — 863. На Украине этот показатель — 311 долларов. А ведь когда-то уровень жизни на Украине был одним из самых высоких в СССР. Нужны ли тут комментарии?

Маленьким украинцам так хотелось в один миг стать богатыми. Получилось, как известно, наоборот. Тем не менее, в 1991 году Россия и Украина перестали быть единым целым и (что еще хуже) во многом оказались противопоставлены друг другу. Произошел раскол, который теперь необходимо преодолевать.

Инициатива тут должна, вероятно, принадлежать России, ибо властители независимой Украины (все — от Кравчука до Януковича) в отличие от украинского (правильнее, все-таки, малорусского) народа в реальном преодолении этого раскола заинтересованы не были и не будут. (Вариант, что во главе Украины встанет убежденный сторонник воссоединения с Россией возможен, но не в ближайшем будущем).

Теперь уже нет надобности доказывать, что в экономическом отношении Украине вместе с Россией (да и России вместе с Украиной) будет лучше, чем без нее. Доказательства лежат на поверхности. Но не экономикой единой…

Вот и в 1991 году говорили не только об экономике. Для обоснования необходимости выхода Украины из СССР (читай: отделения от России) украинские «национально сознательные» деятели пустили в ход русофобские мифы об обидах, множестве обид, якобы нанесенных украинцам «клятыми москалями» в прошлом. Тогда, накануне перводекабрьского референдума, подобные доводы являлись как бы дополнением к экономическим «аргументам». Но, поскольку несостоятельность последних выявилась очень быстро, «национально сознательная» мифология вышла на первый план.

Мифы о «почти трехсотпятидесятилетнем угнетении», «насильственной русификации», «батуринской резне», «голодоморе-геноциде» и многие-многие другие гуляют по современной Украине, усиленно внедряемые в сознание простых людей. Разоблачение этих мифов — путь к преодолению раскола, задача первостепенной важности, которая, на мой взгляд, должна стать стратегической задачей российской политики.

С чего надо начать? Прежде всего с отказа от культивируемого в советское время представления о великорусах (русских по современной терминологии), украинцах и белорусах как о разных (хоть и братских) нациях. Издавна Русь (Великая, Малая, Белая) являлась одним национальным организмом. Также, как, например, единым национальным организмом издавна являлись Великая Польша и Малая Польша. Или Нижняя Германия и Верхняя Германия (этнографические различия между которыми еще в конце XIX — начале XX веков были гораздо большими, чем между Великороссией и Малороссией). Или Северная Франция и Южная Франция (о которых следует сказать тоже, что и о Германии), Северная Италия и Южная Италия (тут картина аналогична) и так далее (перечень примеров можно продолжать долго). Соответственно, нужно признать, что русская нация (великорусы, малорусы, белорусы) ныне является разделенной. И следует помогать украинцам (малорусам) и белорусам осознавать себя русскими, а не противопоставлять их великорусам. Необходимо помогать и великорусам осознавать украинцев и белорусов своими, русскими.

Исходя из этого — русский язык нужно признать родным языком украинцев и белорусов (а не только великорусов). Отстаивать права этого языка на Украине нужно не как языка «русского национального меньшинства», а как языка национального большинства.

Исходя из этого — русское движение, например, в Крыму должно переориентироваться с сепаратистских целей на цели общерусские. То есть стремиться к единению своего региона с Россией не через отделение от Украины, а вместе со всей Украиной. В интересах России помочь русским организациям Крыма, Донбасса, некоторых других регионов совершить такую переориентацию. В этом случае указанные регионы могли бы стать опорой украинских сторонников восстановления единства исторической Руси, а не служили бы (вольно или невольно) «яблоком раздора» между Россией и Украиной, усиливая в части населения последней русофобские настроения.