Евгений Белаш - Мифы Первой мировой

После Фашоды Франция, осознавая свою слабость на море против английского фло­та, уже не хотела бросать новый вызов Англии, куда более важным врагом была Гер­мания. В 1901 г. умерла королева Виктория, а лорд Солсбери ушел в отставку, что открыло дорогу сближению. Уже в 1902 г. были сделаны первые шаги, в середине 1903 г. король Эдуард VII посетил Париж, а президент Эмиль Лубэ — Лондон. Нако­нец, 8 апреля 1904 г. была заключена Антанта («сердечное согласие», впервые по­явившееся в начале 1840–х гг.). Франция отказывалась от прав на Египет (и так уже прочно английский), на рыбную ловлю у Ньюфаундленда, взамен получая свободу рук в Марокко и на Мадагаскаре, новые земли в Сенегале, Нигерии и Сиаме (будущем Таиланде).

Еще сильнее расстановка сил в Европе изменилась после Русско–японской войны. Как ни трудно поверить теперь, но эта война не была неизбежна. Россия и Япония были естественными союзниками на Дальнем Востоке. Стремительно модернизирующаяся Япония в 1895 г. разгромила Китай, тоже модернизирующийся, особенно в области вооружений, но менее успешно. Японцы приобрели поистине бесценный опыт современ­ной морской и сухопутной войны, но воспользоваться плодами победы в полной мере им не дали — Германия получила Циндао, а Россия — Порт–Артур. В 1900 г. сборный пятнадцатитысячный отряд, от сипаев до американцев, разгромил восставших китай­цев, прошел от побережья к Пекину, штурмовал и сжег город. Тогда русские и япон­цы сражались бок о бок, заслужив обоюдное уважение. Как полагали некоторые современники, именно в Китае будет суждено начаться большой войне, но эти прогнозы не оправдались — его громадную территорию все заинтересованные страны делили совместно, почти «с чувством глубокого удовлетворения».

В середине ноября 1901 г. японский маркиз Ито Хиробуми предложил России союз. Япония признавала права России на Ляодунский (Квантунский) полуостров с Порт–Ар­туром и Дальним, а Россия — права Японии на Корею, выводя войска из Маньчжурии. Ито был принят холодно и уехал из Петербурга ни с чем. Почему? Успех строитель­ства Транссиба и Китайско–Восточной железной дороги окрылял как политические, так и финансовые круги России, появлялись мечты о «Желтороссии» и проникновении в Корею. Витте протестовал против таких авантюр (с его точки зрения), хотя сам и настоял ранее на поддержке Россией «принципа целости Китайской империи», благо­даря чему Япония лишилась Ляодунского полуострова, а также всемерно, вплоть до взяток высшим китайским чиновникам, способствовал сооружению железной дороги именно на китайской территории.

Не найдя поддержки в России, Ито нашел ее в Англии, заключив 30 января 1902 г. союзный договор. С таким грозным (как в военном, так и в финансовом отношении) союзником противоречия с Россией для Японии проще было разрешить войной. Хотя война и оказалась неожиданно тяжелой, Япония благодаря боевому опыту, более про­думанному стратегическому плану, лучшим коммуникациям и прочному тылу смогла ее выиграть, несмотря на большие потери и срыв части операций. Только потери рос­сийского флота составили более 1/4 млрд рублей, а общие расходы на проигранную войну составили от 2, по первым оценкам, до А—5 млрд рублей, по оценке Шацилло. При этом армию и флот, по сути, еще и требовалось создавать заново, тогда как даже учения 1906—1907 гг. срывались из‑за дефицита бюджета. Революцию удалось на время загнать вглубь, но теперь и враги, и союзники России учитывали ее слабость в большой войне. Именно поражение в Русско–японской войне и последующая револю­ция привели к образованию группы «младотурков» — влиятельных или перспективных военных (Гурко, Алексеев, Деникин, Головин, на флоте — Колчак) и политиков (Гучков и Звегинцев, члены Госдумы), фактически формирующих параллельное правительство и готовых при следующем же серьезном кризисе взять власть. Прозви­ще «младотурки» тогда имело особый оттенок, т. к. в 1908 г. именно молодые офице­ры с европейским образованием свергли турецкого султана Абдул–Хамида II — напра­шивались явные параллели с революцией 1905 г. в России и Николаем II.

В этой обстановке Россия выбрала получение кредитов от Франции в обмен на бо­лее тесный союз, прежде всего — поддержку на Альхесирасской конференции против Германии. В 1906 г. Россия получает от Франции заем более 800 млн рублей золо­том. Кайзер Вильгельм, используя династические связи с царем Николаем, также по­пытался привлечь Россию на свою сторону через договор 1905 г. в Бьерке. Но фран­цузы предлагали больше денег, чем немцы, и договор, « не прожив и дня, прекратил существование ».

Британия, напротив, добилась в отношениях с Россией крупного прорыва. В обмен на отказ России от притязаний на Афганистан и посылок «научных» экспедиций (воз­главляемых офицерами Генерального штаба) в Тибет Британия предлагала раздел Ира­на, причем лучшая, северная часть отходила России. На фоне недавнего проигрыша Японии подписание 31 августа 1907 г. англо–русских конвенций казалось невероят­ным успехом русской дипломатии — не пролив ни капли крови, Россия получала едва ли не больше, чем могла претендовать по итогам победоносной войны. Хотя, по сло­вам Снесарева, Британия жертвовала не так много, как может показаться на первый взгляд.

Таким образом, Британская империя в ближней перспективе пошла на серьезнейшие уступки давним конкурентам, но в дальней перспективе выигрывала гораздо большее — стратегическую победу в назревающем конфликте.

Насколько грамотной оказалась английская дипломатия, настолько импульсивной и непродуманной была дипломатия немецкая. Союзниками Германия выступали только Ав­стро–Венгрия, опасавшаяся России и желавшая Балкан, и не слишком надежная Ита­лия, опасавшаяся Франции, но и Австро–Венгрии тоже. Неоднократные попытки разру­шения Антанты, напротив, только усиливали ее.

В 1905 г. Германия претендовала на свою долю в формально независимом Марокко, кайзер Вильгельм выступил с речью в Танжере. Франция, неготовая к войне, лишен­ная помощи так же неготовой Англии и терпящей поражения России, уступила требо­ванию решить вопрос о Марокко на международной конференции. Но на вышеупомянутой Альхесирасской конференции Германия неожиданно оказалась в почти полной изоля­ции, упустив шанс полюбовного соглашения с Францией.

В 1908 г. Германия помогла Австро–Венгрии аннексировать Боснию и Герцеговину — России пришлось уступить немецкому ультиматуму, но это только приблизило ее к Франции и Англии, а Австро–Венгрия начала проводить все более смелую политику, вынуждая Германию снова и снова поддерживать союзника. При этом немцы, видя, что Англия не поддержала дипломатических усилий России, полагали, что и в случае войны между Германией и Россией Британия не вмешается.