Евгений Белаш - Мифы Первой мировой

При использовании химического оружия мирное население не должно было постра­дать: « Для выкуривания бандитов из лесов прибегнуть к газам, в каждом случае оповещая об этом мирное население ». Опять‑таки отмечалась сложность использова­ния химического оружия, особенно неквалифицированным и неопытным персоналом: « Предложить тамбовскому командованию к газовым атакам прибегать с величайшей осторожностью, с достаточной технической подготовкой и только в случаях полной обеспеченности успеха ». То есть химические снаряды использовались не для уничто­жения мирных деревень и даже не для перелома в сражениях, а как угроза для выкуривания из лесов и камышей последних крохотных отрядов.

Любопытно, что наиболее массовое использование химического оружия планирова­лось годом ранее — против белых укреплений на Перекопе. Предварительно, предпо­лагая возможность применения на фронте химического оружия противником или своими войсками, была проведена ревизия наличных средств — снарядов, трубок и взрывателей для них, баллонов и противогазов. При установленном неприкосновенном запасе в 20 000 пудов удушающих средств (У. С.), или 14 500 баллонов типа Е70 (вместимостью 70 фунтов), к маю 1920 г. для боевых целей было годно 11 000 баллонов, т. е. 18 500 пудов (порядка 300 т) У. С. Снаряженных 3–дм химических снарядов находилось на складах 16 896, 6–дм — 6343, не окончательно снаряженных 3–дм — около 300 000 и 6–дм — около 67 000. То есть всего неприкосновенного запаса Красной армии (даже если бы все снаряды были снаряжены) хватило бы на один–два дня боя на Западном фронте. 9 октября инспектор артиллерии Красной армии Шейдеман затребовал для операций на Южном фронте 10 000 баллонов с удушливыми газами. 27 октября, по сообщениям начальника МОКАРТУ, партия из 3000 баллонов была подготовлена к отправке. 9 ноября баллоны и снаряды уже грузились. Но 16 ноября, когда почти весь Крым уже был занят красными войсками, последовало распоряжение « химроту, химбаллоны, химснаряды вернуть в Москву и разгрузить ».

Можно сделать вывод, что документально подтвержденный расход химических бое­припасов в боях Гражданской войны ограничивался 50—100 3–дм снарядами в несколь­ко часов или даже день по целям типа «остров» (или участок леса) и был по меркам мировой войны смехотворен. Воздействие газовых снарядов было строго ограничено как по месту, так и по времени, а их состав, где преобладали удушающие газы, также не позволял рассчитывать на прямой боевой эффект в виде гибели противника. Фактически отравляющие газы использовались только против слабейшего противника, на низшем тактическом уровне и с расчетом больше на моральный эффект — запугива­ние противника, чем на какую‑либо гибель его живой силы и тем более «геноцид».

Причем эти же выводы были сделаны еще к началу… 1930–х: « Недостаток химиче­ских средству обеих борющихся сторон да и самые условия гражданской войны исклю­чали возможность применения OB, если не считать отдельных, редких случаев при­менения химических снарядов в период иностранной интервенции (применение химических снарядов англичанами зимой на архангельском фронте, не давшее им никаких результатов вследствие крайне низкой температуры, и др.) ».

Применение «новых методов борьбы» отнюдь не ограничивалось территорией бывшей Российской империи. Британская авиация (а позднее и авиация других стран, напри­мер, Италии) широко использовалась во множестве локальных конфликтов 20–х годов как для бомбардировок, в т. ч. зажигательными и химическими бомбами, так и для переброски войск.

Еще ранее, 12 мая 1919 г., Уинстон Черчилль заявил: « Я решительно поддерживаю использование отравляющих газов против нецивилизованных племен. Моральный эффект должен быть настолько хорош, что людские потери должны быть сокращены до миниму­ма. Нет нужды использовать только наиболее смертоносные газы: можно использовать и газы, причиняющие значительные неудобства, быстро наводящие ужас и в то же время не дающие постоянных серьезных эффектов на большинство подвергавшихся воз­действию ». Генерал сэр Олмер Хельдейн (Aylmer Haldane) докладывал Черчиллю, что химическое оружие было бы более эффективно против курдов в горах — на равнине в горячем воздухе газ был более неустойчивым и легче рассеивался.

Таким образом, отравляющие газы стали не «мечом–кладенцом», а всего лить одним из многих видов оружия, со своими достоинствами и недостатками. Отсюда и чисто практическое отношение к ним в 1920—1930–е гг. — разработка новых видов, накоп­ление запасов, выработка методов противодействия.

После войны особо отмечалось, что « какого бы совершенства ни достигали такти­ческие приемы применения химических снарядов, успех химических артиллерийских нападений находится в большой зависимости от метеорологических условий и главным образом от силы и направления ветра» и «характерной особенностью химических средств борьбы является капризность действия, сильно затрудняющая их применение в маневренной войне ». Уже при ветре 2—3 м/с стрельба ядовитыми снарядами давала удовлетворительные результаты (удушающими — «полный успех»). При ветре от 3 до 7 м/с стрельба химическими снарядами могла быть успешной только по целям, находя­щимся в лесу или глубоком кустарнике. При ветре свыше 7 м/с или сильном дожде стрельба химическими снарядами считалась бесполезной. Обстрел химическими снарядами открытых целей считали менее эффективным, чем использование шрапнелей и фугасных снарядов. При этом участок, обстрелянный ядовитыми снарядами, «находили возможным» занимать не ранее как через 5, а удушающими — через 15 минут после конца обстрела. Стрелять газовыми минами ночью было нельзя из‑за их малой дальности — легкое движение воздуха могло отнести газ к своим войскам. Независимо от направления ветра химические снаряды никогда не должны были применяться по целям ближе 200 м от своих позиций. При ветре в свою сторону или переменном ветре минимальная дистанция огня составляла при большом количестве снарядов 2 км для неустойчивых и 3 км — для устойчивых газов.

Последующие войны, особенно Вторая мировая, показали, что выводы Первой миро­вой остались в силе — против обеспеченного противника было гораздо проще, без­опаснее и эффективнее использовать обычное оружие, зажигательные и дымовые сред­ства, чем боевые отравляющие вещества. Противник выжигался из укреплений ручны­ми, фугасными и танковыми огнеметами или «выкуривался» обычными дымовыми шашка­ми, атаки под прикрытием дымовых завес, начавшись в Первую мировую, стали неред­кой практикой и во Вторую.

Но отравляющим газам находилось место разве что против незащищенного и слабей­шего противника — как испанцами и французами против марокканцев в Рифской войне, итальянцами против эфиопов и японцами против китайцев, и то в единичных случаях, обычно с «экспериментальными» целями (как в описанных случаях) или по ошибке — как советской авиацией на Хасане или поляками и немцами в начале Второй мировой.