Н Пигулевская - Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках

Известна точная дата посольства Абрама, отца Нонна. Отец Абрама, Евпор, выполнял дипломатические поручения при императоре Анастасии. Абрам служил императору Юстину и Юстиниану, послом последнего был и Нонн. Три поколения этой сирийской монофизитской семьи участвовали в сношениях Византии с северными арабскими племенами, с Южной Аравией и государством Аксума. В традициях этой династии послов было знание греческого и арабского языков, помимо родного сирийского.

Из записей Нонна известно, что Абрам был направлен к Мундару, чтобы добиться освобождения двух византийских военачальников. Точную дату этого посольства дает послание Симеона Бетаршамского на сирийском языке - январь 524 г. Другое посольство Византии в Химьяр известно из знаменитой надписи Абрахи (CIH 541), относящейся к 543 г.

Между этими двумя датами следует поместить целый ряд посольств, которые имели место и выполнялись различными лицами; среди них известны имена Юлиана, Нонна и его отца Абрама.

Важнейшим источником истории посольств являются записи Нонна, которые с его именем связываются Фотием: "прочитана история Нонна" - ????????? ???????? ???????,116 а далее следует изложение важнейших фактов из этой истории. Этническое название химьяритов в этих фрагментах Нонна пишется '????????. То же написание имеется и в тексте Малалы (стр. 457-459), причем часть текста передает рассказ о посольстве в первом лице (стр. 458), что заставляет предполагать, что это выписка из записей Нонна. Сближает тексты Фотия и Малалы и следующее. В тексте первого говорится, что "древние называли арбилы (???????) то, что ныне зовется сандалиями, а факиолин фасолием". Факиолин это головной убор, плат или тюрбан, который назван так у Малалы, тогда как у Нонна в изложении Фотия приведен лишь самый термин и его объяснение.117 Совершенно ясно, что название головного убора, совпадая в обоих текстах, восходит к записям Нонна.

У Нонна в изложении Фотия сказано, что Нонн сопротивлялся многим коварным замыслам народов, с которыми ему пришлось иметь дело. Он встретился с большими опасностями в пути, непроходимыми землями, с дикими и страшными зверями.118 Далее сообщается, что между портом Адулисом и Аксумом, расстояние между которыми исчисляется в 15 дней пути, около места, называемого Авою - ? '???, византийскому послу пришлось увидеть стадо слонов примерно в пять тысяч голов.119 У Малалы "ромейский посол" держит путь от Александрии, по реке Нилу и Индийскому морю в индийские пределы. Совершенно очевидно, что речь идет о Красном море. Как нами уже отмечалось, этот путь в промежуточных звеньях между Нилом и Красным морем должен был проходить по африканскому материку. Наиболее вероятно, что переход этот имел место от верховьев Нила к Беренике, по дороге, устроенной еще Птолемеями.120 Параллельный текст имеется в "Хронографе" Феофана под 6064 г., соответствующим 571 г. н. э. Это время императора Юстина II.121 Но все содержание этого отрывка не вызывает сомнения, что речь идет о посольстве, о котором рассказано у Малалы (стр. 456-459), хотя имя посла не названо. У Феофана послу дается имя Юлиан, известное и Прокопию, который относит его ко времени императора Юстиниана (В. Р., I, 20, р. 108). Но рассказ Феофана почти дословно повторяет описание приема у эфиопского царя, как оно изложено у Малалы, все детали его одежды и передачи ему грамоты. Путь посла тот же, что у Малалы; из Александрии по реке Нилу и Индийскому морю до Эфиопии, царем которой назван Арефа. Это имя могло ошибочно попасть в текст Феофана из материалов о мученичестве Арефы или по отдаленному и неверному представлению об арабских царях с этим именем племени киндитов и гасанидов. Но имя химьяритов Феофан пишет, как и Прокопий, '????????.

Очевидно, что у Феофана произошло слияние сведений Прокопия о посольстве Юлиана и рассказа Нонна о его путешествии к химьяритам и эфиопам. Вследствие этого нарушены и хронологические рамки, так как посольство к химьяритам и эфиопам, о котором рассказывает Малала (стр. 456-457), было направлено по предложению "патрикия Руфина" при жизни шаханшаха Кавада, следовательно, до 531 г.

Считать посольство Нонна и Юлиана одним и тем же, как полагает Смит,122 нам не представляется возможным; это были разные посольства, они имели разное содержание, разные задачи, как это выше показано. Нонн имел ответственные полномочия и не являлся сопровождающим Юлиана лицом. Неясность сведений об этих посольствах относится к отдаленному времени, так как уже Малале в VI в. было невозможно назвать имя посла, донесение которого он внес в "Хронографию". Посольство Юлиана относилось к более раннему времени - к 526-527 гг., во всяком случае, оно имело место между 525 г., годом победы Эла Ашбеха, и 531 г., годом смерти шаханшаха Кавада.123

Сравнивая различные источники о посольствах, следует уделить внимание сведениям Иоанна Ефесского; быть может, они находятся в связи с неясностями и путаницей, которые обнаруживают источники в сведениях о посольствах. Сирийский историк уделил внимание христианизации Нубии, которая должна была стать новой областью распространения монофизитства. Рассказ этот вскрывает очень интересную и малоисследованную сторону политики эпохи Юстиниана, роль царицы Феодоры и монофизитов, страстным сторонником которых был Иоанн Ефесский.124 Однако сообщаемые им факты заслуживают в этом случае полного доверия, и самый рассказ имеет колорит, который потеряет свое очарование в пересказе, поэтому ниже дается полный перевод этих глав.

Время, когда священник Юлиан отправился обращать нубийцев и склонять их к монофизитству, имело место при жизни царицы Феодоры, следовательно, до 548 г.125

Длительное пребывание Юлиана в Африке и сохраненные им сведения, возможно, стали считать сообщениями одного из послов. Имя Юлиана, брата Сумма, посла, и имя Юлиана-пресвитера, монофизита, посланного Феодорой к нубийцам, могли быть спутаны, как и сведения, исходившие от них. К тому же имелись еще сообщения Нонна. Возможно, что все это вместе и послужило причиной возникновения неясностей, которые имеются в хрониках Малалы и Феофана. С наибольшей уверенностью можно говорить о данных Нонна, сообщенных Фотием, который сам читал эти донесения, и о словах Прокопия, который знает о посольстве Юлиана, брата Сумма, быть может, и обозначенного им так в отличие от пресвитера Юлиана, просветителя нубийцев.

Большой интерес текста Иоанна Ефесского в сообщении об общем направлении политики Константинополя, об антагонизме между православием Юстиниана и монофизитством Феодоры. Это свидетельство о настойчивой, длительной заинтересованности Византии в привлечении западных областей африканского материка. Не случайно, что путь послов в Эфиопию шел в значительной части по континенту.