Феликс Кандель - В поисках пропавших колен Израиля

Евреи Хеврона – под угрозой изгнания – платили ежегодно 5000 пиастров местному шейху. Иерусалимские евреи давали 300 фунтов в год владельцу дома‚ который примыкал к Стене Плача‚ за право молиться возле нее; 100 фунтов в год они платили жителям деревни Шилоах‚ чтобы не разрушали еврейские могилы на Масличной горе‚ 50 фунтов арабам Бейт-Лехема‚ чтобы пропускали на молитву к гробнице Рахели; давали деньги и шейху деревни Абу Гош за право проезда из Иерусалима в Яффу‚ хотя шейх получал жалованье от турецких властей за охрану дороги.

В середине девятнадцатого века английский консул сообщал в Лондон: "Местное население уважает евреев не более‚ чем оно уважает собак… Особенно это относится к солдатам‚ которые заходят в еврейский дом и берут "на время" любую вещь‚ даже не спрашивая разрешения... Дважды мне удалось вмешаться и помочь‚ но в глазах турок это нечто новое – требовать справедливости по отношению к еврею..."

В 1856 году появился указ султана о равноправии меньшинств‚ но к евреям это не имело отношения. Их постоянно обижали на улицах городов, арабские дети кидали в них камни; даже христиане – прежние "собратья по унижению" – проявляли враждебность. В Яффе дети из греческих семей ходили по домам и собирали деньги на дрова‚ чтобы в пасхальные дни сжигать на кострах чучела евреев под радостные клики толпы.

Христианский путешественник отметил:

"Евреи населяют самую неопрятную часть Иерусалима... Вокруг их квартала простирается большой пустырь‚ который можно назвать стоком нечистот со всего города; между кустами терновника и смоковниц попадаются кучи лошадиных‚ ослиных, собачьих трупов и костей‚ смешанных с черепками разбитой посуды. Место это заражено зловонием. Черные вороны стаями слетаются сюда на пиршество‚ и чужеземец‚ проезжая мимо пустыря‚ невольно спрашивает: за какое преступление народ этот обречен жить на подобном месте?.."

РАББИ ШМЕЛЬКЕ ИЗ НИКОЛЬСБУРГА

В конце восемнадцатого века жил в Южной Моравии раввин Шмуэль Горовиц, или – как его называли – рабби Шмельке из города Никольсбурга. Однажды он сказал своим ученикам такие слова:

"Существует талмудическое изречение: если все люди на свете раскаются, явится Мессия. И я решил для этого что-нибудь сделать: ведь если люди раскаются, то непременно придет избавитель.

В успехе моего предприятия я не сомневался, – но с чего начать? Мир так огромен!

И я решил начать с моей страны, которую знаю лучше других стран, и попытаюсь уговорить всех жителей, чтобы они раскаялись.

Но страна моя слишком велика. Начну-ка я с моего города и попытаюсь убедить его жителей.

Но мой город такой большой! Самое лучшее, начать с моей улицы, нет, с моего дома, нет, с моей семьи…

А пожалуй, начну-ка я лучше с самого себя!"

Это он сказал, рабби Шмельке из Никольсбурга: "Богатому нужен бедный гораздо больше, чем бедному нужен богатый. К несчастью, ни тот, ни другой этого не понимают".

СВЕТ МЕССИИ

В девятнадцатом веке в Европе набирали силу освободительные движения поляков‚ венгров‚ греков и итальянцев‚ сербов и ирландцев‚ и это подталкивало евреев на переосмысление путей для достижения национальных целей.

Раввин Цви Гирш Калишер из Пруссии писал: "Почему в Италии и в других странах люди жертвуют жизнью ради земли отцов своих‚ тогда как мы‚ будто лишенные силы и мужества… молчим и бездействуем?.. Когда позаботимся о доме своем? Доколе будем любить чужих и обнимать землю чужую?.. Встаньте же‚ пробудитесь для дела заселения страны".

Раввин Калишер полагал‚ что "избавление Израиля не следует представлять как внезапное чудо"; приход Мессии станет завершающим актом возвращения народа на эту землю‚ а потому предлагал "создать организацию для поощрения поселенчества на Святой Земле‚ приобретения и обработки полей и виноградников… ибо без еврейских поселений как может начаться собирание народа?"

Переселение в Эрец Исраэль продолжалось‚ да и не могло быть иначе: время звало к переменам. Раввин Иегуда Алкалай из Сербии призывал "совершить усилие и подняться в Иерусалим": "Тора и разум обязывают нас делать всё‚ что в наших силах‚ путем естественным; остальное довершит чудо". Он считал‚ что процесс освоения Эрец Исраэль будет постепенным, так как "земля наша в запустении; нам придется построить дома‚ вырыть колодцы‚ насадить виноградники и масличные деревья"; многие евреи останутся "на некоторое время в странах рассеяния‚ чтобы помочь первым поселенцам в Эрец Исраэль‚ которые‚ несомненно‚ будут бедными... И хотя предприятие наше начнется скромно‚ его ждет величайшее будущее" – приход избавителя.

Мессианские надежды не исчезали; не исчезала и вера в возвращение потомков исчезнувших колен в Эрец Исраэль. Рабби Пинхас из украинского местечка Корец укорял маловерных: "Надо быть слепым, чтобы не видеть света Мессии".

Говорили еврейские мудрецы: "Дом, навязанный против воли, не может называться домом" и "Человек, у которого нет земли, – не человек". Говорил Яаков в первой книге Пятикнижия: "Когда же я сделаю что-то и для дома своего?.."

ЕВРЕЙ, КОТОРЫЙ ПОБЫВАЛ ЗА РЕКОЙ САМБАТИОН

А теперь – рассказ из еврейского фольклора, действие в котором происходит, по всей видимости, в черте оседлости Российской империи:

"В одном местечке жил бедный еврей со своей семьей, и была у них коза. Весь день она паслась в поле, а к вечеру возвращалась домой, и дети пили парное козье молоко.

Но однажды к вечеру, в пятницу, коза не вернулась к ним, как это происходило обычно. Хозяин искал ее повсюду, ходил по окрестным полям, но не смог обнаружить. Шел мимо пастух, и еврей спросил его:

– Не видел ли ты мою козу?

– Видел, – ответил пастух. – Она ушла в лес, вон в тот.

Еврей побежал в лес, но уже темнело, вскоре должна была наступить суббота, а козы нигде не было. И вдруг он увидел ее, погнался следом и уходил всё глубже и глубже в лесные заросли. Каждую секунду он поглядывал на небо и думал: "Что случится, если появится первая звезда и наступит суббота?", но догнать козу так и не смог, хоть бежал быстрее и быстрее.

– Ах! – вскричал он в отчаянии. – Вот и звезды появились! Но что это?..

Звезды на небе стали огромными, не меньше солнца, вокруг оказались незнакомые места, да и коза куда-то исчезла. И вдруг ему стало страшно. Гигантского роста мужчина с оружием приблизился к нему, словно гора нависла над головой, и спросил:

– Ты кто?

– Я еврей, – ответил наш герой, трепеща от ужаса.

– Еврей?! Ты лжешь! – закричал гигант. – Это мы евреи! Посмотри, как мы огромны и какой ты коротышка. Ты лжец, а не еврей!

Гиганты окружили его, разглядывая с удивлением, а затем один из них положил еврея в карман, и все отправились в город, прекраснее которого наш герой никогда не видел. Они вошли в дом, поставили его на стол и потребовали: