Саул Боровой - Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»

Между тем православные и татары, все усиливаясь и увеличиваясь в числе, подступили к Львову и расположились подле него лагерем; поляки, находившиеся в крепости [29], стреляли в них из-за прикрытия и убили многих как православных, так и татар. Но в высокой и сильной крепости не стало воды, и поляки бежали в город под защиту стен и засовов, а бунтовщики захватили крепость. Город оказался в осаде, и горожане не решались выходить из домов на улицу. Обуянные смертельным страхом, они падали жертвою не только меча, но голода и жажды; вопли и стенания их подымались к небесам. Находясь в угнетенном состоянии духа и испытывая всяческие лишения, горожане послали к бунтовщикам своих представителей со следующим предложением: «Дайте нам наши жизни, а все добро наше берите себе». Это предложение пришлось очень по вкусу бунтовщикам, и они сказали: «Доставьте нам все свои богатства, и тогда мы выполним вашу просьбу» [30]. Взяв золото, серебро и одежды, к неприятелю отправились почтенные паны, и они в один голос стали просить бунтовщиков принять их предложение. Соглашение было достигнуто; пожелания бунтовщиков были приняты, и к ним стали сносить все драгоценности. Серебро взвешивали на весах, словно олово, употребляя вместо гирь большие камни; одежд и платьев было собрано совершенно неисчислимое количество. Бунтовщики веселились и радовались, как в праздник, а представители горожан вернулись восвояси в удрученном состоянии духа; они уподобились пруду, из которого выужена вся рыба [31].

В укрепленном городе Жолкиеве укрылось десять тысяч евреев; и они пребывали в страхе и горести, не рискуя выйти за стены города, так как православные приближались, увеличиваясь все время в числе. Бунтовщики подошли со всех сторон, с востока и севера, запада и юга, и они пытались сделать пролом в стенах, но их обливали кипящей водой, и бунтовщики разбежались с поспешностью птенцов, защитники города стреляли вслед бегущим. Тогда низкорожденный народ рассудил: если мы будем продолжать войну, то защитники города, стреляя из-за стен, будут поражать нас; лучше немедля заключить соглашение, подобно тому, как мы поступили во Львове. И они послали в город своих представителей, которые заявили; «Начальники и паны, прислушайтесь внимательно к нашим речам: если Львов не устоял против нас и был вынужден выполнить нашу волю, наполнив всяческим добром все вместилища наши, если мы смогли покорить, разрушить и уничтожить столько областей, если мы снесли, словно поток, тысячи городов, то неужели представляется вам, что вы сможете спастись от нас? Расположенные к владельцу вашего города, издавна бывшему нашим другом [32], мы готовы заключить с вами союз. Те, что обнадеживают вас, пророчествуют ложно и только вводят вас в заблуждение; отдайте нам лучше все ваше золото и серебро, все ценности, которыми вы дорожите, тогда мы преисполнимся жалости к вам и пощадим ваши жизни». К бунтовщикам отправились три представителя: православный священник, пан новой веры [33]и один еврей, беглец из Чернигова, и они стали жалостливо добиваться соглашения. Сойдясь на двух десятках тысяч и двух тысячах — начальнику осаждающих Гловацкому — посланцы, очень довольные, возвратились в город. В Жолкиеве были очень почтенные иногородние жители, богатые и знатные представители общин — у них были взяты золото, серебро и разные драгоценности и отданы православным. Бунтовщики сняли с города осаду и отступили, оставив только нескольких гультяев охранять город от проходящих и рыскающих вокруг разбойников.

В округе Львова на протяжении многих верст расположилось сильное православное войско, и оно избивало евреев, став для них вратами смерти [34]. Также и на Волыни оставалось много гультяев, быстрых, как орлы, и хищных, как львы [35], и они разоряли всю область. Славная община Кременец была разрушена, и тамошние евреи были перебиты безжалостно. Один разбойник убивал сотни детей, сотни отпрысков священного древа. Когда он резал детей, он в своем жестокосердии говорил злодеям, его окружавшим; «Трефное мясо бросайте собакам», и он продолжал резать еврейских детей, словно ягнят на бойне, и, смеясь, кричал приятелям: «Кошер» [36]. Евреев убивали повсеместно, но не щадили также и панов.

В общинах Луцк и Владимир жесточайше угнетали евреев, не пожелавших принять христианство.

А короля в то время не было. Было выдвинуто два кандидата: Карл и Казимир, но неизвестно было, кто из них будет избран. Князь Вишневецкий также отправился в столицу, в Варшаву, говоря: «Доколе Польша будет оставаться без короля?». Но еще до того, как воцарился Казимир [37], бунтовщики продолжали распространяться повсеместно по всей стране. И они подошли к укрепленному [38]городу Нароль, в котором укрывалось от вражеского меча около десяти тысяч евреев, мужчин и женщин. Узнав о приближении неприятеля, они хотели бежать, но начальник города насильно заставил их остаться; он расставил стражу со всех сторон и заявил евреям: «Вооружимся и окажем сопротивление неприятелю, и вы окажите нам в этом помощь». Плача, отвечали евреи: «Нас можно уподобить ягнятам, отдаваемым на заклание, ведь мы не обучены воинскому делу». Между тем неприятель окружил город и поджег его предместья. Сначала бунтовщикам было нанесено поражение и они принуждены были отступить. Тогда Хмельницкий подослал свое войско на подмогу, с одной стороны — православных, а с другой — татар. Подойдя к городу, православные и татары окружили его со всех сторон, овладели им и предали полному разгрому. Сначала они убили начальника [39], а потом и всех жителей и до десяти тысяч евреев. Сотни евреев укрылись в синагоге; привязанные друг к другу при жизни, они не хотели, чтобы и смерть их разлучила [40], но злодеи разбили двери синагоги и на амвоне перебили евреев, а потом сожгли синагогу вместе с убитыми. Остальные евреи были подвергнуты всяческому поруганию; дети, женщины и старики были православными и татарами преданы жестокой смерти. Только юноши, девушки и красивые женщины были взяты татарами в плен, и их заставляли тяжко работать и обращались с ними очень жестоко. А многие евреи пытались укрыться на реке, но они утонули, а многие замерзли, потому что было очень холодно, другие же там же в воде были убиты. Всего пало за святость Имени десять тысяч [41], и кровь их текла, словно ручей. А многие были заживо сожжены. И смешалась кровь отцов и сыновей, невест и женихов, писателей, раввинов и ученых. Обезображенные до неузнаваемости, валялись в грязи улиц бесчисленные нагие трупы глав общины и бедняков. Их тела стали пищей птиц и собак, словно падаль нечистых животных.

Синагога «крепостного типа» в Шаргороде .