Валентин Пикуль - Николаю Юрьевичу Авраамову

Не знаю, какую отраву применяли враги. Возможно, гитлеровцы не учли в своих планах каналы, соединяющие озера, через которые течение разнесло яд по другим водоемам. Так что мы получили яд в меньшей дозе, чем рассчитывали враги. Помнится, в этот период Н. Ю. Авраамов выглядел постаревшим, озабоченным. Очевидно, эпидемия не миновала и его, но каперанг выдержал не слег!

Первый выпуск первой в СССР школы юнг состоялся в срок. И тут сразу выявилось, что любовь всех юнг почему-то направлена на Черноморский флот и на Балтийский. Горько рыдали в коридорах попавшие на флотилии - на реки! Никто не желал служить на флоте Тихоокеанском (ибо там не было войны). Не было охотников плавать и на флоте Северном: в Заполярье, как правило, посылали плохо успевающих и менее дисциплинированных.

Подходит моя очередь к столу, за которым заседает, вся в орденах и медалях, комиссия по распределению на флоты. Юнга Вэ-Пикуль, круглый отличник.

- Та-ак, - призадумалась комиссия. - Небось, как ленинградца, на Балтику тебя?

- Не, - говорю, - не надо на Балтику.

- Тогда. Севастополь? Тоже солнышка захотелось?

- Не надо. Пишите в Заполярье, только на эсминцы.

Удивились, перешептались и записали: "СФ". Через день-два (помню, день пасмурный, дождик сеял) встретил меня Николай Юрьевич Авраамов, посмотрел строго.

- Хвалю! - сказал. - Севастополь и Кронштадт - стремление туда, скорее, по традиции. Северный же флот вырабатывает сейчас в этой войне новые традиции - освоение пространств и коммуникаций. Балтика и Черное горлышки у них узенькие, война в этих "бутылках" через год закончится. А север. Там ты еще многое повидаешь. Ты меня понял?

- Так точно.

- Иди.

- Есть идти.

Я и сам до сих пор хвалю себя за этот правильный выбор.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

После войны Авраамов продолжал обучение флотской молодежи - был начальником одного из училищ в Ленинграде. До контр-адмирала он так и не дослужился и умер в звании капитана 1 ранга. Наверное, кое-кому мешало его "золотое оружие", которое он получил за храбрость при Цусиме. Узнав о его смерти, я вывел на бумаге такие слова:

Памяти друзей-юнг, павших в боях с врагами,

и светлой памяти воспитавшего их капитана

первого ранга НИКОЛАЯ ЮРЬЕВИЧА АВРААМОВА

посвящает автор эту свою первую книгу.

После этого я стал писать дальше, и все написанное подключил к этим первым словам посвящения. Так родился мой первый роман, и так начиналась моя литературная судьба.

Она вся - от памяти к тем добрым людям, которых я встретил на ломаных дорогах жизни. А плохих людей я забыл и говорю: "Ну их всех к чёртовой матери!"