Валентин Пикуль - Побег в юность

- А ты разве не поняла? - с вызовом переспросил он.

Екатерина Михайловна ответила с печалью в голосе:

- Если бы не твои годы, я могла бы понять, но. скажи, ты не будешь жалеть? Или уже стал жалеть?

- Я давно жалею. Очень давно.

- О чем же?

- О том, что не сделал этого раньше. Но раньше было просто нельзя. Я тянул свою канцелярскую лямку без любви и без желания. Ради тебя, ради семьи, и меня даже считали отличным работником. А вот, представь, задуманное в юности, оказывается, может мучить и в зрелые годы!

- Но зачем же было бежать тайком, по-мальчишески, не предупредив?

Роман Иванович слегка сгорбился:

- Я понимаю, это подло с моей стороны. Но так было задумано. Еще в ранней юности. Давным-давно. Когда я рос в Оренбурге и, никогда не видя моря, только грезил о нем. мне хотелось именно бежать! Бежать к морю! И вот, как видишь, я бежал.

Екатерина Михайловна, видать, не все понимала:

- Нам завидовали люди, - произнесла она в ответ на его признание. - У нас был такой прочный дом. Дочь за хорошим человеком. Тебе полагалась бы хорошая пенсия. И вдруг - все прахом!

Роман Иванович крепко стиснул жену за локоть:

- Да пойми же ты и меня! - почти выкрикнул он. - Я то ведь счастлив вот в этой робе, вот в этих штанах, за которые ты стыдишься меня, наверное. Мне тяжело было бы состариться, так и не исполнив своей мечты! Ну прошу тебя, пойми меня.

Жена отвернулась.

- Выходит, - сухо промолвила она в сторону, - выходит, что все эти годы со мною ты был несчастлив? И ты молчал об этом?

- Да нет же! С тобою-то как раз я был счастлив. Я любил наших детей. Я мечтал иметь внука от дочери. Но зато я никогда не был доволен своим трудом! Сейчас же я, пусть даже грязный, снопом валясь после вахты на койку, все равно самый счастливый!

Жена ответила не сразу, со вздохом:

- Ладно, если ты счастлив, я перечить тебе не стану. Только ответь, что делать мне? Ну да, мне.

- Как что? - удивился муж. - Переезжай сюда, в этот город. Будешь меня ждать, когда я в море.

- А еще что?

- А потом я снова уйду в море.

- И снова буду тебя ждать?

- Да. Поверь - в этом есть что-то очень славное! Мы всегда жили с тобою дружно, но теперь все будет еще лучше.

Олешев долго шарил рукою в кармане.

- Слушай, - сказал он, - дай-ка две копейки, надо бы позвонить в порт: мы должны перетягиваться к восьмому причалу. А я матрос еще молодой, и мне стыдно опаздывать к отходу!..

Он сбегал на перекресток к телефонной будке и скоро вернулся обратно. Екатерина Михайловна издали внимательно наблюдала, как он приближается к ней, пересекая улицу, подняв воротник пиджака от холода, разбрызгивая лужи большими матросскими бутцами, зябко засунув руки в карманы. Роман Иванович быстро шагал к жене, еще с панели весело крича:

- Через два часа. слышишь? А ночью потащим баржу на плес. Я думаю, завтра утром вернемся обратно!

Когда он приблизился к ней, Екатерина Михайловна встала и застегнула пиджак на его груди французской булавкой.

- Не спорь, - по-женски властно приказала она, - так будет теплее. И сразу пойдем в магазин - я куплю тебе шарф. А то смотреть-то мне на тебя тошно.

В универмаге Роман Иванович настоял на покупке самого дешевого шарфа и объяснил жене:

- Теперь мы с тобой должны быть экономнее. Но если ты хочешь сделать мне подарок, то зайдем в книжную лавку. Понимаешь, мне очень хочется иметь справочник котельного машиниста. Правда, можно бы взять и в библиотеке, но. мне же скоро сдавать экзамен. Надо подготовиться как следует!

Купленный справочник Роман Иванович по-школьному сунул за отворот пиджака и озабоченно глянул на часы.

- Знаешь, ты не сердись, но мне пора. сейчас ступай в гостиницу, а завтра утром мы, я надеюсь, вернемся к тому же причалу. Только, пожалуйста, не волнуйся!

Екатерина Михайловна проводила его до ворот порта.

- Ну что ж. иди, - сказала она. - Я буду ждать.

В гостинице свободных номеров не оказалось, и Олешева сильно огорчилась. Кто-то посоветовал ей обратиться в Междурейсовый дом моряков. Она пришла туда, но девушка-администратор сразу же наотрез отказала:

- Посторонним номеров не даем!

Екатерина Михайловна вздохнула и настойчиво постучала в захлопнутое перед нею окошечко:

- Вы обязаны мне дать, - твердо сказал она. - Я не посторонняя. Я жена моряка...