Борис Ковалев - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944

Используя демагогическую пропаганду, а также значительную финансовую поддержку со стороны крупного капитала, играя на национальных и националистических чувствах, национал-социалистическая немецкая рабочая партия смогла уничтожить своих политических оппонентов, монополизировать власть.

Обещание «новой земли на Востоке» гражданам III Рейха было нераздельно с рассказами о богатстве славянских земель, которые обеспечат немцам безбедную и сытую жизнь.

В первые недели войны германские воинские части, реквизируя у крестьян сельскохозяйственные продукты, в отдельных случаях «расплачивались» занумерованными расписками с гербовой печатью, имевшей надпись «германские вооруженные силы». Бланки расписок были изготовлены типографским способом, на простой бумаге и могли быть заполнены и подписаны любым офицером. В расписках было указано, что реквизированные продукты будут в ближайшее время оплачены командованием вермахта. Фактически же никакой оплаты так и не было произведено.

Позднее на всей оккупированной территории платежным средством были объявлены билеты германских кредитных касс (Reichskreditkassenschein — оккупационные марки). По внешности они имели вид денежных знаков, но по существу являлись денежным суррогатом, не имеющим никакого реального обеспечения. Расчеты же в рейхсмарках, имевших золотое обеспечение, были на оккупированной советской территории категорически запрещены. Это делалось, чтобы избежать их накопления в руках местного населения. С этой целью даже жалование солдатам на восточном фронте выплачивалось не в рейхмарках, а в имперских кредитных банковских билетах.

Между тем в первые дни оккупации рыночные торговцы в чисто спекулятивных целях использовали германские марки как единственные законные платежные знаки, отказываясь от приема русских денег. В крупных городах даже возникали «черные валютные биржи», где покупались и продавались немецкие марки, золото и дефицитные лекарства.

Самый широкий размах приобрел бартер: натуральный обмен продуктов и предметов первой необходимости.

В этих условиях немецкие власти выпустили распоряжение, в котором говорилось, что советские рубли являются законным платежным средством. Официальный курс обмена между немецкой маркой и рублем был установлен 1:10.

Альфред Розенберг первоначально намеревался сохранить рубли как единицу валюты для «Московии». Немецкие марки должны были иметь хождение в Прибалтике и на Северо-Западе России, т. е. на тех территориях, которые предполагалось включить в состав III Рейха. На юге России, как и на Украине, имел хождение «карбованец». Так же как и рубль, он составлял одну десятую от марки 1. В 1941–1942 годах нацистами рассматривался вопрос об особом денежном обращении на Северном Кавказе.

Немецкие финансисты делали все, чтобы не допустить хождение рейхсмарок среди населения оккупированных территорий Советского Союза. Так, военно-хозяйственные инспекции для «организации торговли на здоровых началах денежного обращения» открывали в городах магазины, имеющие в ассортименте товары для городского и сельского потребителя. Торговля в этих магазинах велась только на рубли. Предвидя, что товары в этих торговых точках очень быстро закончатся, немцы издали дополнительное распоряжение: «Открывать магазины для отдельных товаров не следует. Такие магазины в связи со слабой возможностью пополнения товарами очень быстро опустошились бы, в то время, как универсальные магазины все же имеют возможность предлагать какой-либо товар» 2.

Для осуществления тотального экономического контроля за населением захваченных областей был создан специальный штаб «Восток». Его директивы касались всех областей деятельности аппарата разграбления. Нацистскому государственно-монополистическому аппарату предстояло непосредственно в период ведения боевых действий организовать грабеж важных экономических ресурсов на оккупированной советской территории и подготовить их к дальнейшей эксплуатации. В связи с этим он был сформирован как военная организация, однако в нем имелись и гражданские специалисты, в том числе и из налоговых органов.

Однако в условиях начавшейся войны с Советским Союзом, руководители вермахта отлично осознавали, что одним из факторов, способствующих победе, является стабильность в тыловых районах. Для достижения этой цели они всячески пытались заигрывать с местными гражданами. На мирное население обрушился поток прогерманской и антисоветской пропаганды. Немецкие пропагандистские службы всячески критиковали порядки в Советском Союзе. Тяжесть налогового бремени в СССР объяснялась тем, что «Советская Россия уже с 1922 года начала готовиться к войне, подчинив всё хозяйство страны интересам этой подготовки. Отсюда увеличение внутренних займов, налогов, отсутствие товаров народного потребления. Несмотря на эту подготовку, большевистская армия была разбита Германией за 4 месяца войны» 3.

В первые дни оккупации нацисты использовали такой приём, как демонстративное, широко разрекламированное освобождение крестьян от налогов, роспуск отдельных колхозов и бесплатная раздача населению товаров из магазинов. (Правда, через несколько месяцев в «условиях труднейшего военного времени» налоги обычно восстанавливались в прежнем масштабе) 4.

В немецких прокламациях для русского населения сообщалось о том, что «германская армия вступает на территорию Советского Союза для освобождения всех трудящихся от большевистского ига. Германское управление будет, по мере возможности, вводить образцовые порядки» 5.

Все действия оккупантов, безусловно, подпадали под категорию пропагандистских трюков. Но эти действия являлись составной частью программы молниеносной войны. К концу лета 1941 года нацистское руководство решило, что разгром Советского Союза неизбежен, а следовательно, от политики заигрывания с русским населением можно перейти к политике его ограбления. Но все это должно было осуществляться по строго оговоренной в Берлине схеме. 28 октября 1941 года начальник группы абвер II при командующем группы армий «Юг» оповещал своих подчиненных о том, что: «Реквизиция последней курицы является… таким же неумным действием, как и забой близкой к опоросу свиньи и последнего теленка… Здесь мы саботируем меры нашей собственной сельскохозяйственной администрации. Никто не думает о том, что и без того сильно разрушенное хозяйство этой страны является нашим хозяйством, которое обязательно нужно восстановить, и со всеми вспомогательными средствами и запасами которого необходимо обращаться экономно, если мы хотим, чтобы это хозяйство в следующем году кормило армию и отправляло значительные излишки на нашу Родину» 6.