Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

И действительно, взгляды и высказывания Бухарина и Рыкова не противоречили ни основным положениям научного социализма, ни взглядам и высказываниям Ленина. Строительство социализма в нашей стране только начиналось, причем оно проводилось в отсталой стране, в условиях мелкотоварного производства. Никаких готовых решений и рецептов не существовало, и потому необходимы были не догмы, а дискуссии и поиски в различных направлениях. Направление, представленное Бухариным и Рыковым, было одним из наиболее перспективных. Разве Ленин не говорил в 1921 – 1922 и в 1918 гг., что Россия страдает не столько от развития капитализма, сколько от его недостаточного развития? Разве Ленин не выступал за поощрение различных форм государственного капитализма, который может в условиях России долгие годы развиваться, не вступая в конфликт с развитием социализма? Ни Бухарин, ни Рыков не предполагали, конечно, что кулаки станут сторонниками социалистического строительства. Но они не считали опасным развитие кулацких хозяйств по линии государственного капитализма. Ибо нужно было не только заботиться о сохранении чистоты каких-то догматических положений, но и об обеспечении всей страны продовольствием, а также о поступлении в бюджет части накоплений богатых слоев крестьянства.

Но Ленин, как известно, не успел придать своим взглядам на возможные пути развития социализма завершенную форму. Его высказывания нередко противоречили одно другому. В период, когда наша партия переходила на рельсы «военного коммунизма», когда создавалась система продразверстки, продотрядов и комбедов (летом 1918 г.), а также в период острого кризиса «военного коммунизма» (летом и осенью 1920 г.) Ленин высказал немало таких положений, с которыми очень плохо согласовывались идеи Бухарина и Рыкова. Этим и воспользовались Зиновьев и Каменев, подвергая атаке экономическую платформу Бухарина и Рыкова, которая пользовалась тогда поддержкой большинства в Политбюро. И та и другая сторона опиралась при этом на высказывания Ленина. Ленин говорил, например, что нэп является политикой «стратегического отступления пролетарского государства», и Зиновьев напоминал и комментировал эти слова. Но Ленин также говорил о том, что нэп вводится всерьез и надолго и является специфической формой развития социализма. На эти слова Ленина ссылался и их комментировал Бухарин. Сталин в основном поддерживал Бухарина, хотя и не солидаризировался с ним полностью. Но Сталин решительно возражал Зиновьеву и Каменеву, которые еще недавно выдавали себя за защитников крестьянства, а теперь обвиняли большинство в ЦК в «кулацком уклоне», требовали не ослабления, а усиления административного нажима на кулака и значительного увеличения налогового обложения кулачества. Каменев предлагал увеличить налоговое обложение зажиточных слоев в деревне на 100 – 200 млн. руб. в год, а также произвести единовременное изъятие 1 млрд. руб. из деревни на нужды индустриализации. Зиновьев и Каменев явно преувеличивали удельный вес и влияние кулачества в послереволюционной деревне. К середине 20-х гг. кулацкие хозяйства составляли всего 4 – 5% общего числа крестьянских хозяйств против 20% в 1917 г. Поэтому беспокойство оппозиции насчет кулацкой опасности было явно преувеличено. Страна нуждалась в товарном хлебе, и потому предложение Каменева о частичном возрождении политики «военного коммунизма» было не только неправильным, но и опасным. Для характеристики разногласий, возникших в партии по крестьянскому вопросу, поучительно сравнить взгляды Бухарина и его оппонентов. Еще перед XIV партийной конференцией Бухарин утверждал, что Советская власть ни через 15, ни через 20 лет не экспроприирует кулаков и буржуазные верхи города, а будет конкурировать с ними экономически. Выступая на XIV партийной конференции, Ю. Ларин оспаривал утверждения Бухарина.

«Мы открыто признаем, – говорил он, – что у нас есть в деревне эксплуататоры и могут пока существовать потому, что нам выгоднее, чтобы существовали открыто, а не замаскированно, – на этом мы сорганизуем бедноту, подымем хозяйство, легче ограничим кабальные моменты. А затем, лет через 15 – 20, мы конфискуем, экспроприируем крупные частные хозяйства, когда придет для этого время. И действительно, через 15 – 20 лет мы конфискуем, если добром не отдадут, потому что – что же нам тогда еще останется делать?» [159] Из этих слов видно, сколь неточно не только Бухарин, но и его оппоненты предсказали судьбу кулачества в нашей стране.

Ряд нечетких положений содержался в претенциозной статье Г. Зиновьева «Философия эпохи» и в книге «Ленинизм», которая вышла в свет еще до XIV съезда ВКП(б). В них речь шла об общей оценке нэпа, определении понятия «государственный капитализм» и основных советских промышленных предприятий как го су дарст венно-капиталистических. Эти ошибочные, по мнению Бухарина, положения были подвергнуты критике в печати Бухариным, Рыковым и их сторонниками.

Надо полагать, что Сталин с удовлетворением наблюдал за развитием полемики, сохраняя себе определенную свободу действий. Он четко отмежевался от бухаринского призыва «Обогащайтесь!» и заставил Бухарина признать свою ошибку. По настоянию Сталина ЦК партии не разрешил публикацию статьи Н. К. Крупской с критикой бухаринского лозунга. Решительно отверг Сталин и утверждения Зиновьева о наличии в руководстве партии «кулацкого уклона». Не углубляясь в экономические дискуссии, Сталин в борьбе против зиновьевской оппозиции выступил в первую очередь как защитник тезиса о возможности построения социализма в отдельной стране.

Мы уже говорили выше о позиции Сталина в этом вопросе. Взгляды Зиновьева и Каменева здесь в большей мере были близки взглядам Троцкого, хотя они и высказывали их со многими оговорками и более осторожно. Тем не менее на одном из заседаний Политбюро они подвергли критике Сталина, обвинив его в недооценке мировой революции и в национальной ограниченности. Но большинство в Политбюро не поддержало Зиновьева и Каменева. Однако они продолжали защищать свою точку зрения главным образом в ленинградской печати. Партийный аппарат Ленинграда и северных областей почти полностью был подобран Зиновьевым из числа своих сторонников, и ленинградская печать весьма активно поддерживала его. Все попытки Сталина внедрить в партийный аппарат Ленинграда своих сторонников были безрезультатны. Это обстоятельство привело к необычному ранее в партийной жизни явлению – к открытой полемике между Московским и Ленинградским комитетами партии. Так, например, еще перед XIV съездом, явно не без инспирации Сталина, Московский комитет опубликовал «Открытое письмо» своим ленинградским коллегам, в котором, в частности, говорилось: