Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

В июле 1926 г. скоропостижно скончался, не дожив до 50 лет, Ф. Э. Дзержинский. Он тяжело переживал острую внутрипартийную борьбу. Дзержинский не разделял платформы Зиновьева и Каменева, но несколько раз решительно высказывался и против грубых методов Сталина, применяемых им в полемике. Партия, казалось Дзержинскому, шла к расколу, и связанные с этой перспективой переживания ускорили его кончину.

Смерть Дзержинского на короткое время объединила все группы в партии. По свидетельству М. П. Якубовича, участвовавшего в траурной церемонии прощания с «рыцарем революции», гроб с телом Дзержинского выносили на Красную площадь вместе Сталин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков. Но это было, в сущности, последним актом партийного сплочения над гробом любимца партии и ее героя. Ибо именно летом 1926 г. внутрипартийная борьба в ВКП(б) разгорелась с новой силой и приняла особенно резкий оборот. Что касается должности председателя ОГПУ СССР, то на нее был назначен В. Р. Менжинский, один из виднейших соратников Дзержинского. При всех своих достоинствах Менжинский не мог, однако, заменить своего предшественника на столь ответственном посту. У Менжинского не было особенно большого авторитета и влияния в партии. В 1926 г. он не был даже членом ЦКВКП(б). К тому же Менжинский часто болел и поэтому мало занимался делами ОГПУ. Все большую и большую роль начинали играть заместители председателя ОГПУ, среди которых вскоре на первое место стал выдвигаться Г. Ягода, пользовавшийся покровительством Сталина. Таким образом и армия, и карательные органы партии и революции оказались к 1927 – 1928 гг. под контролем Сталина, что давало ему решающий перевес над другими членами Политбюро.

«ОБЪЕДИНЕННАЯ» ОППОЗИЦИЯ И БОРЬБА С НЕЙ В 1926 – 1927 гг.

В 1925 г. Троцкий и его не слишком многочисленные сторонники не принимали участия в той борьбе, которая развернулась между большинством ЦК и «новой» оппозицией. Хотя Зиновьев и Каменев атаковали Сталина и Бухарина в основном с левых позиций, повторяя нередко доводы, сходные с тезисами троцкистов, Троцкий рассматривал Зиновьева и Каменева скорее как «правое» крыло в партии и как своих личных врагов. Являясь членом Политбюро, Троцкий демонстративно держался в стороне от тех острых споров, которые все чаще и чаще еще с конца 1924 г. возникали между Сталиным и его сторонниками, с одной стороны, и Зиновьевым и Каменевым – с другой. Иногда Троцкий приходил на заседание Политбюро с французским романом в руках и погружался в чтение, не обращая внимания на дискуссии. Однако, будучи политиком, он не мог слишком долго сохранять позицию стороннего наблюдателя.

В партийных и околопартийных кругах в начале 1925 г. стали распространяться слухи о неофициальной встрече Сталина с Троцким, предпринятой якобы по инициативе Сталина. Будто бы Сталин требовал от Троцкого каких-то уступок в обмен на прекращение кампании против троцкизма и предоставление Троцкому крупного поста в государстве. Мы не исключаем, что такая встреча могла состояться, несмотря на крайнюю взаимную антипатию Сталина и Троцкого. Троцкий не возражал против принятого в апреле 1925 г. решения о переименовании города Царицына в Сталинград. Как раз в это время американский публицист Макс Истман опубликовал книгу «После смерти Ленина», в которой привел не только весьма большие и точные выдержки из ленинского «Завещания», но и обрисовал ту борьбу, которая происходила внутри ЦК партии перед смертью и после смерти Ленина. Такую информацию М. Истман мог получить лишь от человека, достаточно близкого к Троцкому, которому американский публицист явно симпатизировал. Троцкий, однако, решительно отмежевался от Истмана и обвинил его в клевете на Ленина и большевистскую партию. Большое заявление Троцкого, в котором он писал откровенную неправду, было опубликовано в № 16 журнала «Большевик» за 1925 г. Во второй половине 1925 г. борьба с троцкизмом действительно пошла явно на убыль, что можно объяснить, впрочем, появлением «новой» оппозиции. На XIV съезде ВКП(б) Троцкий хотел даже выступить против Зиновьева и Каменева, но друзья отговорили его. Правда, когда дело дошло до голосования, делегаты съезда – сторонники Троцкого голосовали против платформы Зиновьева и Каменева. Сам Троцкий присутствовал на съезде лишь с правом совещательного голоса.

После XIV съезда Троцкий уже не мог оставаться вне борьбы. От своих ближайших сторонников он получал разные советы. Карл Радек – один из наиболее способных партийных публицистов – советовал Троцкому вступить в блок со Сталиным против Зиновьева и Каменева. Старый большевик Л. П. Серебряков, занимавший тогда видные посты в системе железнодорожного транспорта, рекомендовал Троцкому вступить в коалицию с Зиновьевым и Каменевым. С. Мрачковский – старый революционер, отличившийся на фронтах Гражданской войны, предупреждал Троцкого против обоих «блоков». Троцкий решил последовать совету Серебрякова, который совпадал и с его собственным мнением. «В конце концов, – писал позднее Троцкий, – такого рода вопросы решаются не психологическими, а политическими оценками. Зиновьев и Каменев открыто признали, что троцкисты были правы в борьбе против них с 1923 г. Они приняли основы нашей платформы. Нельзя было при таких условиях не заключить с ними блока, тем более что за их спиною стояли тысячи ленинградских рабочих-революционеров» [172] .

Еще до формального соглашения Зиновьев, Каменев и Троцкий и их сторонники стали поддерживать друг друга на заседаниях Политбюро и Центрального Комитета. Наконец, не без колебаний с обеих сторон, была организована тайная встреча Троцкого, Зиновьева и Каменева. Это была их первая встреча вне официальной обстановки с начала 1923 г. За первым свиданием последовали другие, которые происходили на домашних квартирах в Кремле или на квартире Радека.

Настойчивая инициатива в этих переговорах исходила от Зиновьева и Каменева. Они пытались разоблачить Сталина, но представляли его не слишком опасным противником и были полны оптимизма. Каменев и Зиновьев считали, что, как только партия узнает о соглашении между ними и Троцким, большинство партийцев сразу же встанет на их сторону. Каменев однажды даже воскликнул, обращаясь к Троцкому: «Как только вы появитесь на трибуне рука об руку с Зиновьевым, партия скажет: “Вот Центральный Комитет! Вот правительство!”» И Троцкий поддался на эти уговоры. Он готов был бороться за власть в блоке с Зиновьевым. Он не говорил теперь, что ему «невыносима» мысль о борьбе за власть. Правда, позднее он многократно уверял, что никогда не разделял иллюзий Зиновьева и Каменева. Но в этом можно усомниться, если проследить за всей историей их «объединенной» оппозиции. Принимая руководство оппозицией, Троцкий также надеялся на успех. Но только призывал своих союзников не надеяться на быстрый успех, не думать, как он писал позднее, что «победа упадет к нашим ногам, как зрелый плод. “Нам надо брать дальний прицел, – повторял я десятки раз Каменеву и Зиновьеву, – нужно готовиться к борьбе всерьез и надолго”. Сгоряча новые союзники храбро приняли эту формулу» [173] .