Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

Было бы наивностью думать, что неведомый массам Сталин вышел внезапно из-за кулис во всеоружии законченного стратегического плана. Нет, прежде чем он нашел свою дорогу, бюрократия нащупала его самого. Сталин приносил ей все нужные гарантии: престиж старого большевика, крепкий характер, узкий кругозор и неразрывную связь с аппаратом, как единственным источником собственного влияния… Второстепенная фигура перед лицом масс и событий революции, Сталин обнаружил себя как бесспорный вождь термидорианской бюрократии, как первый в ее среде» [189] .

Пытаясь подкрепить свою аргументацию, Троцкий приводит слова, якобы сказанные в 1926 г. Н. К. Крупской в кругу «левых» оппозиционеров, которым она до начала 1927 г. продолжала сочувствовать: «Будь Ильич жив, он, наверное, уже сидел бы в тюрьме» [190] . Уж если Ленин не смог бы победить Сталина и его аппарат, то поражение Троцкого было неизбежным.

Приведенное выше пространное рассуждение Троцкого содержит ряд верных мыслей, но в целом с ним трудно согласиться. «Политика есть искусство возможного» – этот афоризм верно схватывает сущность умелой политики. Если «левая» оппозиция давала, по утверждению Троцкого, более правильный анализ происходивших в стране процессов и гораздо вернее предвидела их дальнейшее развитие, то почему она не проводила свою политику с учетом верных анализов и прогнозов? Если рабочий класс и крестьянство были крайне утомлены после многолетнего беспримерного напряжения, то разве не было более правильным дать им спокойно поработать на своих полях и заводах, помочь им одеть, обуть и накормить свои семьи, а не звать их к новым жертвам и новому напряжению? Ленин ведь тоже успел увидеть усталость, разочарование и упадок рабочего класса и недовольство крестьянства. Из этого «правильного анализа» и родился нэп, которому противоречили лозунги Троцкого.

Троцкий утверждал, что под знаменем его оппозиции сплотились десятки тысяч большевиков-ленинцев. Но он признал, что симпатии рабочих к оппозиции оставались пассивными, что рабочие не поддержали ее лозунгов. Но разве Ленин не повторял многократно, что большевики смогут удержаться у власти только в том случае, если они будут знать настроения и пожелания миллионных масс и выражать их в своей политике? Можно с уверенностью сказать, что если бы Ленин был жив в 1926 – 1927 гг., то он продолжал бы разрабатывать и совершенствовать политику нэпа и решительно бороться против бюрократизма. В экономической области он, несомненно, не поддержал бы лозунгов Троцкого, Зиновьева и Преображенского. Но эти лозунги, как мы увидим, скоро активно поддержал Сталин.

Советский историк Ю. Голосов в своей неопубликованной работе по истории партии писал:

«В состав [“левой”] оппозиции входили многие старые революционеры, герои Гражданской войны. Они были искренне убеждены, что борются за идеалы революции. Основной огонь оппозиция сосредоточила на критике Сталина, обвиняя его во всех смертных грехах. Конечно, если смотреть на эту критику сквозь призму преступлений, которые Сталин совершил позднее, она кажется справедливой. Однако, подходя к оценке Сталина исторически, следует признать, что обвинения в его адрес были чрезмерными и во многом несправедливыми. Побочным эффектом этих обвинений было еще большее сплочение партийного аппарата вокруг Сталина. Другие руководители партии не могли не выступить в защиту своего генсека, так как таким образом они защищали политику партии, которую они вместе с ним намечали и проводили».

Н. Валентинов (Вольский) также свидетельствовал:

«Мне, как и многим другим, были противны до отвращения применявшиеся Политбюро приемы в борьбе с оппозицией; в частности, дикие разгоны собраний оппозиционеров и их обструкция специально для этого подбираемыми ревущими командами. Но оппозиция погибла не от этого. За исключением очень небольших групп, у нее не было поддержки в стране. В самом деле, на симпатии каких классов она могла рассчитывать? Разумеется, не крестьянства, так как требовала нажима на деревню… Не было у нее поддержки и со стороны “бюрократов”, беспартийной интеллигенции, специалистов, инженеров, техников, считавших вредной и демагогической социально-экономическую программу оппозиции, чувствовавших, что за нею стоит какое-то возвращение к “военному коммунизму”… С равнодушием относилась к оппозиции подавляющая часть рабочих двух главных политических центров – Москвы и Ленинграда. Зиновьев жестоко ошибался, предполагая, что в Ленинграде… рабочие по первому же его зову станут за него. Рабочая масса в то время, сытая и как никогда еще так хорошо не питавшаяся, жившая лучше, чем в царское время, пользовавшаяся рядом привилегий, шла за правительством, не обнаруживая вкуса к авантюрам, перетасовкам, революциям» [191] .

Конечно, рабочие не предполагали, что их сытой жизни скоро придет конец, что страна будет ввергнута в новые потрясения и испытания и что все это будет результатом нового поворота в политике Сталина и его ближайшего окружения.

Как указывалось выше, «объединенная» оппозиция потерпела полное и идейное, и организационное поражение на XV съезде ВКП(б). Для того чтобы развязать себе руки на новом этапе борьбы за власть, Сталин на первом же пленуме ЦК после съезда предложил свою отставку: «Я думаю, – сказал он, – что до последнего времени были условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту (то есть на посту генсека), как человека более или менее крутого, представляющего известное противоядие против оппозиции… Но теперь эти условия отпали… Сейчас оппозиция не только разбита, но и исключена из партии. А между тем у нас имеется указание Ленина, которое, по-моему, надо провести в жизнь. Поэтому прошу пленум освободить меня от поста генерального секретаря. Уверяю вас, товарищи, что партия от этого только выиграет».

По настоянию Сталина это предложение было поставлено на голосование и отклонено практически единогласно (при одном воздержавшемся). Сталин немедленно воспользовался полученными им особыми полномочиями.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О Н. И. БУХАРИНЕ

Не успели прекратиться острые столкновения с «левой» оппозицией, как началась борьба с «правым» уклоном. В ходе ее ярлык «правого» уклониста был навешен на многих старейших и известных руководителей партии. Однако ведущей фигурой и основным теоретиком новой группы оппонентов Сталина был, бесспорно, Николай Иванович Бухарин.

Н. И. Бухарин родился в Москве 27 сентября (9 октября) 1888 г. Его родители были учителями начальной школы и, как вспоминал позднее сам Бухарин, воспитывали его «в обычном интеллигентском духе». С детства он очень много читал, увлекался естествознанием, рисованием, в чем обнаружил немалые способности, и общественными науками. Еще в раннем детстве Бухарин, по его словам, «решительно разделался с религией». И в начальной школе, и в гимназии он всегда был среди первых учеников, хотя и не прилагал к этому особых усилий. В начале века значительная часть гимназистов в России была настроена революционно, уже в 13 – 14 лет они читали нелегальную литературу и участвовали в различных кружках. Во время революции 1905 г. Бухарин вместе с другими гимназистами принимал активное участие в различных митингах, демонстрациях и даже в организации забастовок. Он рано познакомился с марксистской литературой, причем в первую очередь увлекся экономической теорией марксизма. В 18 лет Бухарин официально стал членом большевистской партии и начал вести нелегальную работу. Уже через два года он был кооптирован в состав Московского городского комитета партии. Однако после нескольких арестов был выслан в Онегу. Узнав, что дело его передано в суд и ему грозит каторга, Бухарин бежал за границу. Позднее он вспоминал: «За границей начинается новая полоса моей жизни. Я первое время жил обычно в рабочих семьях, а целые дни проводил в библиотеках. Если в России я приобрел общие познания и довольно специальные познания в аграрном вопросе, то, несомненно, основной капитал дали мне заграничные библиотеки. Во-вторых, я познакомился с Лениным, который, конечно, оказал на меня огромное влияние. В-третьих, я приобрел знание языков и практики европейского рабочего движения. За границей началась по-настоящему и моя литературная деятельность… Повсюду я старался принимать практическое участие в рабочем движении» [192] .