Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме

Еще через неделю Ленин разъяснял делегатам VIII съезда партии: «По отношению к помещикам и капиталистам наша задача – полная экспроприация. Но никаких насилий по отношению к среднему крестьянству мы не допускаем. Даже по отношению к богатому крестьянству мы не говорим с такой решительностью, как по отношению к буржуазии: абсолютная экспроприация богатого крестьянства и кулаков… Мы говорим: подавление сопротивления богатого крестьянства, подавление его контрреволюционных поползновений. Это не есть полная экспроприация» [238] .

Планируя нэп как длительный исторический период, Ленин предполагал ограничение и вытеснение кулака в основном экономическими мерами. «Если ты можешь дать крестьянству машины, – писал Ленин, – этим ты поднимешь его, и когда ты дашь машины или электрификацию, тогда десятки или сотни тысяч мелких кулаков будут убиты» [239] .

В середине 20-х гг. кулачество укрепило и расширило свои экономические позиции и влияние. Но вопрос о его ликвидации выдвигался лишь наиболее крайними деятелями «левой» оппозиции. Этот вопрос продолжал обсуждаться в партийной печати и в 1928 – 1929 гг. При этом ни один из авторов не ставил вопрос о насильственной экспроприации и выселении кулачества. Речь шла лишь о том, на каких условиях можно допускать кулака в колхоз и можно ли это делать вообще. Мнения разделились, и на местах эту проблему решали по-разному. В Сибири и на Северном Кавказе было решено не принимать кулаков в колхозы. Средневолжский крайком ВКП(б) с некоторыми оговорками высказался за допущение кулака в колхозы. Сравнительно умеренную позицию в этом вопросе занимали и такие члены Политбюро, как Ворошилов и Калинин, которые отнюдь не принадлежали к «правому» уклону.

В декабре 1929 г. при Политбюро ЦК ВКП(б) была создана специальная комиссия по коллективизации, а также особая подкомиссия о кулаке. Но Сталин не дожидался каких-либо рекомендаций этой подкомиссии. В конце декабря 1929 г. в речи на конференции аграрников-марксистов Сталин выдвинул лозунг ликвидации кулачества как класса и заявил, что раскулачивание должно стать составной частью коллективизации.

После речи Сталина почти повсеместно началась кампания по раскулачиванию. Все последующие решения и телеграммы Политбюро были попыткой внести некоторый «порядок» в эту уже развернувшуюся жестокую акцию.

В своих первых рекомендациях комиссия Политбюро предложила делить кулацкие хозяйства на три группы.

Первая группа – кулаки, оказывающие активное сопротивление организации колхозов и ведущие контрреволюционную подрывную работу. Этих кулаков предлагалось арестовывать и высылать в отдаленные районы страны.

Вторая группа – кулаки, которые хотя и менее активно, но все же оказывают сопротивление мероприятиям, связанным с проведением сплошной коллективизации. Этих кулаков предлагалось выселять за пределы данной области (края).

Третья группа – кулаки, готовые подчиниться мероприятиям по коллективизации и лояльно относящиеся к Советской власти. Комиссия считала возможным принимать кулаков данной группы в колхозы, но без предоставления им в течение 3 – 5 лет избирательных прав.

Сталин, однако, решительно возражал против этих рекомендаций и особенно против приема кулаков любой группы в колхозы. В инструкции ЦИК и СНК СССР от 4 февраля 1930 г. разделение кулаков по группам излагалось уже в иной редакции.

В этой инструкции к первой категории кулачества относился контрреволюционный кулацкий актив, организаторы террора и восстаний. Этих кулаков было предложено немедленно изолировать, не останавливаясь и перед применением высшей меры – расстрела. Всех членов семей этих кулаков предлагалось выселять в отдаленные районы. Предполагалось, что к первой категории кулачества может быть отнесено примерно 60 тыс. хозяйств [240] .

Ко второй категории относилась остальная часть кулацкого актива из наиболее богатых кулаков. Этих кулаков вместе с семьями предлагалось выселять в отдаленные районы страны или в отдаленные места в пределах данного края. Указывалось, что таких хозяйств в стране будет около 150 тыс.

К третьей категории относились менее мощные кулацкие хозяйства. Этих кулаков было предложено оставлять в пределах данного района, но переселять их за пределы коллективизированных селений с отводом им новых участков земли вне колхозных полей. На эти хозяйства, согласно инструкции, предполагалось возложить определенные задания и обязательства. Считалось, что к этой третьей категории можно будет отнести большинство кулацких хозяйств – около 800 тыс.

Ни о каких подкулачниках или зажиточных середняках в инструкциях и постановлениях по данному вопросу речи, разумеется, не было. К сожалению, даже эти весьма суровые рекомендации не выполнялись в большинстве областей ни до, ни после их публикации. Уже в 1930 г. было арестовано, расстреляно или выселено в северные районы страны гораздо больше кулаков, чем «планировалось» в начале года. В 1931 г. эти репрессии проводились в еще более широких масштабах.

Истинные масштабы этой жестокой репрессивной акции установить трудно. Еще на январском пленуме ЦК ВКП(б) в 1933 г. было доложено, что за период с начала 1930 г. по конец 1932 г. было выселено в отдаленные районы страны 240 757 кулацких семей, то есть вместе с членами семей – около 1,5 млн человек. Это были явно заниженные данные. В более поздних исследованиях можно найти иные цифры. Сообщается, что ликвидация кулачества проводилась в два этапа. На первом этапе – до октября 1930 г. – в северные районы страны было выслано 115 231 семейство. В феврале 1931 г. было принято решение о втором этапе выселения кулачества. В течение года было выслано еще 265 795 кулацких семей [241] . Таким образом, общее число выселенных достигло 381 тыс. семей. Это официальные данные, которые не были доложены в 1933 г. пленуму ЦК, но которые основаны на сообщениях органов ГПУ, осуществлявших выселение, и на материалах проверки, проведенной осенью 1931 г. членами Президиума ЦКК ВКП(б) [242] . Однако и эти данные не могут считаться исчерпывающими и точными. Они не включают те кулацкие хозяйства, которые находились в районах сплошной коллективизации. Они не включают и те сотни тысяч хозяйств середняков и бедняков, которые были выселены как подкулачники. Кроме того, известно, что массовые выселения крестьянских и казачьих семей в северные районы проводились и в 1932 г., то есть после упомянутой выше проверки Президиума ЦКК. Мы вряд ли погрешим против истины, если выскажем предположение, что общее число раскулаченных составляло около 1 млн семей, из которых не менее половины было выселено в северные и восточные районы страны.

В советской историографии массовое выселение кулацких семей в отдаленные районы страны объясняли обычно обострением классовой борьбы в деревне, причем всю вину за это обострение большинство авторов возлагают только на самих кулаков. Но это неточно и несправедливо. Классовая борьба в деревне действительно стала обостряться уже в 1928 г., но это было связано с применением чрезвычайных мер и массовым нарушением советской законности местными властями. Обострение классовой борьбы происходило и в результате тех перегибов и извращений в колхозном строительстве, которые были допущены в 1929 – 1930 гг. Эти перегибы вызывали недовольство и основной массы середняков. Таким образом, кулацкая часть деревни не была изолирована и нейтрализована, и это облегчало и поощряло сопротивление кулачества. Да само по себе выселение кулачества было актом гражданской войны, который, естественно, порождал у части богатого крестьянства попытки активного сопротивления. Террор был обрушен не только на «контрреволюционный кулацкий актив», но и на значительные массы зажиточных середняков, которые лишь эпизодически применяли наемный труд или не применяли его вовсе. К тому же был установлен такой порядок, при котором личное имущество богатых семей распределялось среди бедноты. Это способствовало зачислению многих зажиточных середняков в списки на раскулачивание.