Михаил Богословский - Дневники. 1913–1919: Из собрания Государственного Исторического музея

11 октября. Воскресенье. Несколько продвинул биографию Петра. Был на концерте Шора, Крейна и Эрлиха, сыгравших три бетховенских трио.

Играли великолепно; давно я не слыхал хорошей музыки, прямо наслаждался. Вот времена: приходится Бетховена в афишах называть «знаменитым нидерландским композитором ван Бетховеном», это уже лишнее. С Миней проводили Мусеньку [Летник] домой и побыли с час у О. И. Летник. Вечером чтение газет и беседа с дворником о закупке дров. Небольшая прогулка с Лизой.

12 октября. Понедельник. Был в Посаде. Утром невеселые вести в газетах о новом наступлении немцев к Риге. В купе, в котором я ехал, сидел офицер. Когда вошел еще пассажир, какой-то действительный статский советник в форменном пальто с золотыми погонами о двух звездочках и в фуражке с красным околышем, оказавшийся знакомым офицера, этот последний на вопрос, что в газетах, выразительно сказал: «Ничего хорошего». Слова эти вызвали у меня тяжелое чувство. После обеда делал прогулку в скит. Мертвая, поздняя осень в лесу. Сильный ветер и резкий холодный ветер с пылью на дороге; так всегда бывает перед снегом. Весь вечер в номере в одиночестве за чтением «Каспия» Дорна.

13 октября. Вторник. Читал о норманнской теории и вышло довольно оживленно. Выпал снег и довольно большой. Дома по приезде нашел присланную Елагиным карту (корректуру) для второго издания 2-й части учебника. У нас Н. Н. Готье. Вечером заходил к Карцевым по дровяному вопросу.

14 октября. Среда. Утром писал последние два месяца 1694 г., ожидая привоза дров. Томительное ожидание, что вот-вот застучат по мостовой двора воза с дровами, продолжалось до четвертого часа, но – увы! Дворник Василий пришел ни с чем. Оказывается, что был вагон дров, но некому его было разгружать. Досадно. Был в Университете для руководства занимающихся в просеминарии. Вечером, после обеда, заходил к Карцевым отдать деньги, выданные ими дворнику Василию для покупки наших дров. А. А. Карцев мне сообщил, что на бирже был слух о взятии немцами Риги112. Скверно. От Карцевых отправился к Елагину отнести исправленную карту для 2-го издания второй части учебника. Там оживленный разговор о войне.

15 октября. Четверг. Утром опять ожидание дров и разочарование. Василий позвонил по телефону, что дрова есть, но сырые и мелкие, и вернулся домой ни с чем. Слух о Риге оказался неверным, хотя обыкновенно, начиная с прошлой весны, все скверные слухи оказывались верными. Но зато Сербия почти разбита и висит на волоске. Как мне и казалось, высаженные в Салониках113 французские и английские силы слишком малы, чтобы защитить Сербию. В палате лордов лорд Лендсдаун [21] говорил прямо о том, что Сербия сопротивляться далее не может, а союзники будут еще изучать вопрос о способах помощи и вырабатывать соглашение114. В томто и беда, что союзников много и нет единства команды, а Вильгельм командует и своими, и австрийцами, и турками один. День ото дня тяжелее. Заходил в Архив МИД узнать о заседании ОИДР. Беседа об ожидаемых переменах в МИД. Затем был в библиотеке, передал библиотекарю от Карцева экземпляр «Сборника в честь Ключевского»115. В Университете разговор с Грушкой о книге Шамбинаго116; он просил быть готовым сказать о ней мнение в случае нападок на нее со стороны Сперанского. С 21/2 ч. дня до 41/2 производил коллоквиум студентам; до 51/2 давал объяснения участникам семинария. Вернулся домой совсем утомленный, с неприятным сжиманием в сердце. Вечер дома и ничего не мог делать. День – мало продуктивный.

16 октября. Пятница. Было первое собрание семинария на В. Ж. К.117 Из 4-х докладов 2 очень хороших, и два плохих (один даже совсем безграмотный; девица пишет: «правельный», «соцеальный», «L\'esprie de lois» [22] , «Екатериновская комиссия». Вот какие экземпляры попадают на Курсы!). Вечером заседание Исторической комиссии в память В. С. Протопопова118. В воспоминаниях о покойном много и неверного. Опять в Москве трамвайная забастовка – уже третья за последние полтора месяца.

17 октября. Суббота. Привезли, наконец, нам дрова, сажен 12–14, купленные по бешеной цене – рублей по 22 за сажень. Трамвайная забастовка продолжается, ходят только немногие вагоны, совершенно перегруженные. До 51/2 ч. вечера я оставался дома. Писал январь и февраль 1695 г., затем читал сочинение С. Голубцова, хорошо написанное. Лиза с Миней ушли с утра к Богоявленским на рожденье. В 51/2 я отправился к ним же пешком и там обедал. Оттуда шли пешком, извозчики ломили прямо-таки фантастические цены. От угла Тверской и Газетного до нас – 1 рубль, от Арбатской площади до нас 80 коп. Большего безобразия в Москве давно не бывало. Спасибо вам, кадетский городской голова Михаил Васильевич Челноков. Вот плоды вашего политиканства, помышлений об ответственном министерстве и полного пренебрежения городскими делами. И трамваи, и извозчики уже не дело правительства, а ваше дело. Если вы не умеете сладить с этими малыми делами, куда же вы лезете в большие! Трамвайщики бастуют потому, что им не уплатили за три дня политической забастовки в сентябре. Но политическую забастовку вызвали вы своими политическими резолюциями!

18 октября. Воскресенье. Утро за подготовкой к лекции в Академии. После завтрака был опять на концерте Шора, Крейна и Эрлиха – еще три бетховенские трио. По дороге купил только что вышедший № «Кремля Иловайского»119 с выпадами против жидо-кадетов и немцев. Многое, однако, совершенно верно. Вечер дома – никуда нельзя пойти без трамвая.

19 октября. Понедельник. Трамваи хотя и идут, но очень немного. Вагоновожатые, одетые не в форме, охраняются жандармами. До Арбатской площади шел пешком, там нанял извозчика на вокзал за 11/2 рубля. После лекции в Академии и обеда зашел к Голубцовым повидать Сережу и взять у него curriculum vitae [23] , необходимое для оставления его при Университете. Ольга Сергеевна [Голубцова] меня очень благодарила. Затем у себя за чтением Срезневского о языческом богослужении у славян120.

20 октября. Вторник. Приехав в Москву, от вокзала до Университета шел пешком, т. к. трамваев не было, и на заседание факультета немного опоздал. Провел представление о С. А. Голубцове. М. К. Любавский показывал мне письмо Линниченко, в котором он выражает желание перейти в Московский университет сверхштатным профессором. Будет совсем лишний и ненужный. Величина не из таких, какие желательно бы приобретать. Я, между прочим, его ученик, на что он и указывает в письме. Он нам читал историю Польши, но именно учил тому, как не надо читать лекции. Вечером был в бане.

21 октября. Среда. Весь день над биографией Петра и выходил только полечить зуб к женщине-врачу Буткевич на Пречистенку, причем встретился с О. П. Островской. Вечером ко мне заходил Лоллий Львов, который, однако, по программе за два месяца житья в Москве ничего еще не сделал.