Сборник статей - И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Это письмо, всю серьезность которого автор, кажется, не осознавал в полной мере, пока писал его, полагая, что он высказывает некие бесспорные и общеизвестные положения, произвело ошеломляющее впечатление, оно вызвало резкую реакцию, но не затронуло глубоко – как должно бы! – русскую культуру.

Чаадаев был военным, участвовал в кампании против Наполеона, затем обратился к философским штудиям. Вслед за первым письмом он написал еще несколько писем, но не опубликовал их; они были изданы по-французски11 в 1862 году, через шесть лет после смерти автора, отцом иезуитом Гагариным, с которым Чаадаев – принявший католичество – был связан.

За исключением критической части, где обсуждается и подвергается критике духовная жизнь России, письма эти в философском плане не представляют особого интереса12, ибо доминирующей идеей чаадаевской философии истории является мысль об историческом предназначении народов (о так называемой «особой миссии», которая выпадает на долю каждого из них) и философу нужно только сформулировать ее. В Письме 1842 года Шеллингу из Москвы одобряется развенчание гегелевской философии, которую Шеллинг предлагал заменить своей, что также не свидетельствует об остроте философской мысли автора этого письма, поскольку, каковы бы ни были ошибки Гегеля, качество его философствования на порядок выше философских рассуждений самого Шеллинга.

Мы должны быть признательны Анджело Тамборре и за перевод этих писем, и за его обстоятельную вступительную статью, в которой тщательно анализируется их содержание.

Б<���енедетто> К<���роче>

1 Это письмо вместе с четырьмя другими письмами Ло Гатто разных лет (1925–1947) находится в Архиве Кроче в Неаполе: Fon-dazione “Biblioteca Benedetto Croce”, Fondo “Benedetto Croce”, serie “Carteggio”, Ettore Lo Gatto, 1947. См. публикацию оригиналов и их русский перевод в сб. «Россия и Италия в XX веке: Взаимное отражение…» (в печати). Цитируемое письмо написано на бланке Института итальянской культуры в Праге, директором которого Ло Гатто был назначен 1 ноября 1938 года.

2 А. Тамборра (1913–2004) – итальянский славист, историк, профессор Римского университета «Сапиенца» и основатель кафедры Истории стран Восточной Европы, которой он заведовал в 1970–1983 годах, член-корреспондент Сербской академии наук. В течение долгого времени Тамборра был заведующим библиотекой Министерства иностранных дел и издавал серию «Documenti diplomatici italiani». Из многочисленных работ итальянского историка российские ученые чаще всего обращаются к его монографии «Русские изгнанники в Италии 1905–1913 гг.» («Esuli russi in Italia 1905–1913», 1977, переиздание – 2002).

3 Чаадаев П. Соч. и письма: В 2 т. М., 1913–1914.

4 Œuvres choisies de Pierre Tchaadaief. Paris, 1862. В библиографии указано также немецкое издание «Писем» (Мюнхен, 1923).

5 Jakovenko В. L’Europa е la Russia nel pen-siero filosofico di P. Ciaadâev // Europa orientale. 1922. Vol. II; Idem. Filosofi russi / Trad, di E. Lo Gatto. Firenze, 1925.

6 Kobilinskij-Ellis L. Sur P. Tchaadâev // Irénikon. 1929. № 4.

7 Koyré A. La philosophie et le problème national en Russie au dedut du XIX siècle. Paris, 1929; Quenet Ch. Tchaadâev et les Lettres philosophiques. Paris, 1931 (с обширной библиографией).

8 См., например: Stein S. V. Petar Ciaadâev, ruski ideolog katolicisma (1794–1856). Zagreb, 1940.

9 Это новое название (с 1945 года) упоминавшегося журнала La Critica, редактором по-прежнему оставался Кроче.

10 Я искренне признательна Фонду Кроче за предоставленное право опубликовать эту рецензию по-русски.

11 По этой формулировке не совсем понятно, осознал ли Кроче, что Письма были написаны по-французски. Несмотря на то что в предисловии об этом говорится, его могло сбить то, что рецензируемый перевод сделан с русского языка.

12 Это мнение относится не только к Чаадаеву, но и ко всей русской философии.

В одном из своих последних интервью девяностолетний Ло Гатто вспоминает о своих встречах с Кроче (это было сразу после Первой мировой войны, когда Ло Гатто вернулся из плена и переводил с немецкого «Россию и Европу» Т. Масарика) и приводит его высказывание о том, что у русских не было своей философии, ибо выражением их философии стала литература. Это утверждение, по мнению Ло Гатто, не было лишено оснований, но сам он знал русских философов, которые были настоящими и глубокими мыслителями. См.: Maz-zitelli G. Intervista a Ettore Lo Gatto // Rassegna sovietica Vol.XXXIII. № 2 (1982). P. 93.

Высказывания Пастернака о поэзии Тютчева немногочисленны, но весьма значимы. 12 июля 1954 года Пастернак писал старшему сыну: «.. какие-то годы жизни шли у меня в сопровождении Тютчева… -»1 Характеризуя свой перевод «Фауста», он замечал в письме П.П. Сувчинскому от 11 декабря 1957 года:

Очень высоко оценивая статью А.Д. Синявского о своей поэзии, Пастернак писал ее автору 29 июня 1957 года, что его работа напомнила «лучшие в этом отношении впечатления юности, вроде Аксаковской биографии Тютчева или Страховских статей о Фете» (X, 235). Здесь в равной мере важны и факт раннего знакомства Пастернака с книгой И.С. Аксакова, и прикровенно намеченная аналогия (Тютчев – Пастернак), подкрепленная куда более привычной (Фет – Пастернак). Наконец, имя Тютчева возникает в «Людях и положениях» при рассказе о выходе Пастернака летом 1913 года на стезю поэзии (см. ниже). Из приведенных цитат следует, что поэзия Тютчева была актуальна для Пастернака на разных этапах творческого пути, в частности, в «начальную пору» и в последнее десятилетие, к которому относится большинство высказываний о Тютчеве. Аналогично обстоит дело и в собственно поэзии Пастернака – Тютчев присутствует в его поэзии от первой книги – «Близнец в тучах» и до последнего цикла «Когда разгуляется».

Тютчевские мотивы и интонации в поэзии Пастернака едва ли не первым отметил Н.А. Оцуп3. Тематические переклички (за которыми,

вероятно, кроется определенное родство мировосприятия двух поэтов), появление в стихах Пастернака тютчевских образов, цитирование им заглавий и начальных строк стихотворений Тютчева уже фиксировались исследователями, чьи наблюдения будут названы и развиты ниже, при обсуждении девяти – в той или иной мере «тютчевизированных» – стихотворений Пастернака разных лет.