Юрий Фельштинский - Лев Троцкий. Большевик. 1917–1923

25 сентября по просьбе Ленина Назаретян переслал Ленину в Горки первоначальный проект комиссии Оргбюро, материалы обсуждений в центральных комитетах компартий республик и материалы двух заседаний комиссии Оргбюро, состоявшихся 23 и 24 сентября. Одновременно, не дожидаясь ответа или комментариев Ленина, он разослал резолюцию комиссии членам и кандидатам в члены ЦК РКП(б). 26 сентября Сталин приехал к Ленину обсуждать ситуацию. После длившейся 2 часа 40 минут беседы Ленин написал письмо Каменеву (копии – всем членам Политбюро) с критикой резолюции Сталина о вхождении национальных республик в РСФСР: «Т. Каменев! Вы, наверное, получили уже от Сталина резолюцию его комиссии о вхождении независимых республик в РСФСР… Я беседовал об этом вчера с Сокольниковым, сегодня со Сталиным. Завтра буду видеть Мдивани (грузинский коммунист, подозреваемый в «независимстве»). По-моему, вопрос архиважный. Сталин немного имеет устремление торопиться. Надо Вам (Вы когда-то имели намерение заняться этим и даже немного занимались) подумать хорошенько; Зиновьеву тоже. Одну уступку Сталин уже согласился сделать. В § 1 сказать вместо «вступления» в РСФСР – «Формальное объединение вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии». Дух этой уступки, надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, «Союз Советских Республик Европы и Азии»… Важно, чтобы мы не давали пищи «независимцам», не уничтожали их независимости, а создавали еще новый этаж, федерацию равноправных республик… Сталин согласился отложить внесение резолюции в Политбюро Цека до моего приезда. Я приезжаю в понедельник, 2/Х. Это мой предварительный проект. На основании бесед с Мдивани и др. товарищами буду добавлять и изменять… Ваш Ленин» [1211] .

Поразительно, но, вовлекая в дискуссию по национальному вопросу весь партийный актив: и Зиновьева, и Каменева, и Сталина, и более мелких партработников, Ленин не обращается за помощью к Троцкому. Возможно, Ленин не готов еще компрометировать Сталина в глазах Троцкого в таком серьезном политическом вопросе, как национальный, так как это усилит Троцкого и ослабит Сталина; или же Ленин считает, что Троцкий поддержит Сталина против Ленина. С частью поправок Ленина Сталин соглашается, но обманывает Ленина в главном: он обещает Ленину не обсуждать этот «архиважный» вопрос до возвращения Ленина в Кремль 2 октября и… ставит вопрос на обсуждение на заседании Политбюро уже 27 – 28 сентября.

Обратим внимание на то, что письмо Ленина Каменеву было разослано всем членам Политбюро, что все они знали о соглашении Ленина со Сталиным и при этом не только собрались на заседание Политбюро, но и приняли новый сталинский проект. В Политбюро обозначилась новая расстановка сил. Большинство шло за Сталиным. О позиции Троцкого нам ничего не известно, но думается, что, если бы Троцкий в этом вопросе был против Сталина, он конечно же сообщил бы об этом в своих мемуарах.

О реакции самого Сталина на письмо Ленина от 26 сентября мы знаем из ответного письма Сталина с критикой Ленина, написанного для членов Политбюро 27 сентября. В этом письме Сталин обвиняет Ленина в «национальном либерализме» и сетует на его «торопливость». В тот же день он обменивается записками с Каменевым на заседании Политбюро. Каменев: «Ильич собрался на войну в защиту независимости. Предлагает мне повидаться с грузинами. Отказывается даже от вчерашних поправок». Сталин: «Нужна, по-моему, твердость против Ильича. Если пара грузинских меньшевиков воздействует на грузинских коммунистов, а последние на Ильича, то, спрашивается, при чем тут «независимость»?»

28 сентября следует новый обмен записками. Каменев: «Думаю, раз Вл[адимир] Ил[ьич] настаивает, хуже будет сопротивляться». Сталин: «Не знаю. Пусть делает по своему усмотрению». Неужели Сталин уступил?

2 октября 1922 г. Ленин вернулся в свой кремлевский кабинет и проработал в Кремле 74 дня. Обсуждение вопроса об образовании СССР происходило 6 октября на пленуме ЦК. Но по случайному стечению обстоятельств (а может быть, по заранее разработанному плану) Ленин из-за зубной боли на заседании не присутствовал. Обсуждение длилось три часа. Как писал из Москвы в Тифлис лидер грузинских «уклонистов» Мдивани, «сначала (без Ленина) нас били по-держимордовски, высмеивая нас, а затем, когда вмешался Ленин… дело повернулось в сторону коммунистического разума». Смысл ленинского вмешательства лучше всего сформулирован в записке Ленина Каменеву: «т. Каменев! Великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть» [1212] .

Тем временем для наведения порядка в Грузии Сталин направил туда своего единомышленника Орджоникидзе. Грузины теперь уже отказывались вступать в Закавказскую федерацию (через которую Грузию хотели втянуть в автономный Союз). Споры были горячие. Орджоникидзе не лез в карман за словами, обозвал одного члена Грузинского ЦК «дураком и провокатором», другого – «спекулянтом, духанщиком». Но когда Кабахидзе [1213] назвал самого Орджоникидзе «сталинским ишаком», тот в присутствии Рыкова ударил Кабахидзе. В ночь с 20 на 21 октября группа членов ЦК грузинской компартии сообщила по прямому проводу в ЦК РКП(б), что совместная работа с Орджоникидзе, посланным в Грузию для ликвидации конфликта, невозможна, поскольку для Орджоникидзе «травля и интриги – главное орудие против товарищей, не лакействующих перед ним. Стало уже невмоготу жить и работать при его держимордовском режиме». Той же ночью Сталин подтвердил получение записки «с жалобой и площадной руганью на Орджоникидзе».

Ленин первоначально встал на сторону Орджоникидзе. 21 октября он отправил в Тифлис на имя ЦК Грузии, Цинцадзе [1214] , Кавтарадзе [1215] , Орджоникидзе и секретарю Заккрайкома Орахелашвили [1216] шифрованную телеграмму: «Удивлен неприличным тоном записки по прямому проводу за подписью Цинцадзе и других, переданной мне почему-то Бухариным, а не одним из секретарей ЦЕКА. Я был убежден, что все разногласия исчерпаны резолюциями пленума ЦЕКА при моем косвенном участии и при прямом участии Мдивани. Поэтому я решительно осуждаю брань против Орджоникидзе и настаиваю на передаче вашего конфликта в приличном и лояльном тоне на разрешение Секретариата ЦК РКП, которому и передаю ваше сообщение по прямому проводу» [1217] .

22 октября 1922 года ЦК КП Грузии подал в отставку, которую утвердил Заккрайком. Еще через два дня Сталин сообщил Орджоникидзе, что удовлетворяет «ходатайство нынешнего ЦК Компартии Грузии об его уходе в отставку». А через месяц, 24 ноября, Секретариат ЦК РКП(б) создал комиссию «для восстановления прочного мира в Компартии Грузии» и срочного рассмотрения конфликта под председательством Дзержинского и с участием в ней Мануильского и Мицкявичюса-Капсукаса. «Приветствуя создание комиссии, – пишет один из авторов, – Ленин от голосования ее состава тем не менее отказался. Быть может, подозревал то, о чем со временем в беседе с Фотиевой прямо скажет Зиновьев: «Заключение комиссия имела еще до выезда из Москвы» [1218] . И понятно почему: она состояла из сторонников Сталина [1219] .