Алексей Борисов - Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников

Гитлеровские палачи зверски замучили 73-летнего старика Василия Астафьева, брата свидетеля. Он скрывался в лесу. Немцы его захватили, когда он шел за продуктами, и потребовали, чтобы он указал, где находится население и партизаны. Русский человек отказался это сделать. Ему отрубили топором руку. Он и тогда ничего не сказал. Злодеи отрубили старику вторую руку, потом отрубили ноги и голову.

Свидетельница Т.М. Лаврентьева, колхозница из деревни Малые Пети Славковского района, была очевидицей расстрела немцами в этой деревне 50 мужчин и подростков.

Свидетельница А.Е. Малышева, колхозница из деревни Заполье Плюсского района, передала подробности расстрела большой группы женщин и детей за то, что они отказались ехать в Германию.

— Нас выстроили в саженях десяти от дороги и стали стрелять. Мы взялись за руки: умирать так вместе. Когда выстрелили, моей племяннице оторвало ноги. Немцы дали еще очередь. Попали ей в голову. Мне обожгло глаза. Муж лежал раненный. Всего было убито 30 человек и 15 ранено .

О массовом сожжении мирных советских граждан в деревне Красуха Порховского района показала суду свидетельница М.Л. Павлова. Немцы согнали женщин, детей и стариков в два гумна и там сожгли. Тех, кто пытался бежать, они застрелили. Погибло две дочери свидетельницы: одна 12 и другая 7 лет.

Жуткие факты массовых расстрелов мирных жителей и сожжения населенных пунктов привели в своих показаниях и свидетели И.И. Иванов, С.И. Воробьев и В.И. Иванов. У последнего немецкие каратели сожгли жену, 13-летнего сына и 7-летнюю дочь.

Значительная часть чудовищных злодеяний, о которых говорили свидетели, происходила в Карамышевском и Новосельском районах, подчиненных коменданту Пскова подсудимому Ремлингеру [151] «— В феврале, когда все это происходило, я уже не был комендантом и я не мог знать, — заявляет Ремлингер. — Это было и в ноябре, и в декабре... Вы, как генерал, за зверства своих подчиненных отвечаете или нет? — Отвечаю только за то, что делали мои войска, которые были мне подчинены... если мне это было известно!» .

Утреннее заседание 31 декабря 1945 г.

На утреннем заседании продолжается допрос свидетелей. Первым допрашивается свидетель Д.В. Васильев, колхозный счетовод из деревни Молостово, Славковского района:

— В середине февраля 1944 года , — рассказывает Васильев, — я вместе с двумя товарищами шел в лес, где наши семьи, выгнанные немцами из домов, жили в окопах. Возле деревни Рудаково нас встретили немцы и приказали спуститься в овраг. Там они отобрали у нас теплую одежду и приказали уходить. Едва мы отошли шагов на пять, как гитлеровцы открыли стрельбу из автоматов. Меня ранило в ногу. Я пополз. Меня снова ранило в руку, потом в грудь, потом в нижнюю челюсть. Я притворился мертвым. Стрельба стихла. Один немец ударил меня сапогом в бок. Я не пошевелился. Немцы ушли. Тогда я приподнялся и увидел, что мои товарищи убиты. Истекая кровью, я отполз в сторону. Меня подобрали местные жители .

Государственный обвинитель спрашивает у свидетеля, почему его и товарищей задержали немцы, требовали ли они предъявления документов? Васильев отвечает:

— Нас просто так забрали, а потом начали расстреливать .

Следующим суд допрашивает свидетеля Н.И. Сердюка, служившего в немецкой комендатуре в Крестах, возле Пскова. Свидетель показывает, что видел подсудимого Ремлингера когда тот, принимая должность коменданта Пскова, приезжал в Кресты, чтобы ознакомится с подчиненной ему комендатурой. Опровергая утверждения Ремлингера, свидетель заявляет, что находившийся в Крестах лагерь для гражданских заключенных — жителей Пскова и окрестных деревень, — был в ведении псковского коменданта и что Ремлингер, приехав в Кресты, осматривал этот лагерь. В лагере было не менее 150 заключенных, которых морили голодом, нещадно избивали, держали в карцерах. В лагере медленной смертью погибали люди, не знавшие за собой никакой вины. Многие арестованные за неподчинение немецким властям, за уход с работы, опоздания, направлялись в Псков и по указанию генерала Ремлингера расстреливались или подвергались жестоким наказаниям. Сообщения об этих расправах передавались псковским радиоузлом и всегда подписывались Ремлингером.

Свидетель Курт Дитмар, бывший командир отделения из 2-го батальона «особого назначения», служивший под командой подсудимых Фогеля и Штрюфинга, показывает, что в июле 1944 года, во время отступления немцев из-под Пскова, он видел, как Фогель и Штрюфинг из карабинов расстреливали мирных советских людей, старух и стариков [152] Между тем свидетель показал, что за отказ поджигать дома, унтер-офицер был расстрелян на месте. .

— В одной деревне, у реки Великой, по приказу Штрюфинга , — показывает свидетель. — Фогель, Янике и я расстреляли 20—25 мужчин и женщин .

Свидетель Эмиль Вибуш сообщает суду, что вместе с подсудимым Зоненфельдом проходил в Луге специальное обучение. Их учили, как должны действовать карательные группы.

— Уже находясь в советском лагере для военнопленных , — говорит Вибуш. — Зоненфельд рассказывал мне, что ему в карательном отряде жилось хорошо. Они поджигали деревни, весь народ расстреливали, ели и брали что хотели. Женщин перед расстрелом насиловали .

Государственный обвинитель обращается к суду с ходатайством вызвать дополнительно свидетелей. Он говорит, что имеются многочисленные документы о немецко-фашистских зверствах на территории Ленинградской области в период ее оккупации, о варварском разрушении немцами величественных памятников архитектуры и искусства в Пушкине, Петродворце, Новгороде, Пскове.

Для ознакомления с этими материалами суд решает вызвать дополнительно свидетелей: Н.Н. Белехова — начальника государственной инспекции по охране памятников Ленинграда, С.Н. Давыдова — начальника специальной проектно-реставрационной мастерской Комитета по делам архитектуры при Совнаркоме СССР, П.П. Тарасова — настоятеля кафедрального Николо-Богоявленского соборе и секретаря митрополита Ленинградского и Новгородского. Кроме того, в качестве судебно-медицинского эксперта суд решает вызвать подполковника медицинской службы А.П. Владимирского — судебно-медицинского эксперта Ленинградского военного округа, принимавшего участие в расследовании немецко-фашистских зверств и, в частности, обследовании могил, где похоронены замученные немцами советские граждане.

Свидетель Пауль Хейзе вместе с подсудимыми Бемом и Энгелем служил батальоне «особого назначения». Отступая под натиском Красной Армии, батальон сметал с лица земли десятки населенные пунктов, грабил села, угонял скот, расстреливал мирных людей, оставляя за собой «зону пустыни».