Дмитрий Фролов - Советско-финскй плен 1939-1944

Подсобные хозяйства были организованы практически во всех лагерях, где содержались финские пленные в период войны Продолжения. В Череповецком лагере НКВД № 158 для пополнения рациона контингента была создана рыболовецкая артель, в которой, например, работали финские военнопленные Колехмайнен, Мяннистё, Рейникайнен, Липпонен и некоторые другие.

Распорядок дня в Череповецком лагере, как, впрочем, и в остальных лагерях, зависел от времени года. Например, в весенне-летний период он был следующим:

Подъем — 5.00.

Физзарядка — 5.10.

Утренний туалет — 5.25.

Утренний осмотр и поверка — 5.35.

Завтрак — 5.50.

Построение к разводу — 6.20.

Развод на работу — 6.30.

Обед — 13.00.

Конец рабочего дня — 18.00.

Прием с работы — 18.30.

Вечерняя поверка — 19.00.

Ужин 19.15.

Текущий ремонт обмундирования — 19.45.

Личное время военнопленных — 20.00.

Подготовка ко сну — 20.50.

Отбой — 21.00.

В зимнее время года подъем и отбой, как правило, были на час позже. Однако в ноябре 1942 года начальник лагеря № 158 капитан госбезопасности Королев решился на экстраординарный поступок: В нарушение инструкций УПВИ он разрешил производить подъем пленных не в шесть часов утра, а в семь; отбой не в 22–00, а в 21–00 [126]. Подобный шаг был вызван плохим общим самочувствием военнопленных. Тем самым Королев предвосхитил предложение заместителя министра внутренних дел СССР С. Круглова, высказанное им на совещании министров внутренних дел республик и начальников краевых и областных управлений МВД в марте 1946 года. «Внутренний распорядок лагерей надо упростить и подчинить его интересам трудоиспользования и сохранения физического состояния военнопленных, Если военнопленному надо на работу идти к 8 часам, то не надо его поднимать в 5 часов, пусть он дольше лежит, ведь вы знаете, что чем больше человек лежит, тем меньше ему надо есть» [127]. Вот такое оригинальное решение проблемы продовольственного снабжения военнопленных!

Помимо прочего, пленные привлекались к сбору хвои для изготовления противоцинготного отвара, а для пополнения витаминного рациона — клюквы и других ягод, Администрация лагеря, по словам самих финских военнопленных, не чинила этому препятствий, так как прекрасно осознавала, что имеющимися в их распоряжении средствами достаточно трудно справиться с ростом заболеваемости в лагере.

О санитарно-бытовом обслуживании и продовольственном снабжении финских военнопленных в лагере № 158 г. Череповца существуют достаточно противоречивые сведения, Одни финские пленные на допросах в Ханко часто говорили о неустроенности жизни в лагере, занижении норм продовольственного снабжения и завышении продолжительности рабочего дня. Сержант Эско Боксберг (Esko Boxberg), попавший в плен в июле 1941 года и прошедший через многие лагеря, рассказывал, что в Темлаге (лагерь № 58, ст, Потьма, Мордовия), где он содержался с августа по ноябрь 1941 года, работа была необременительная, но рацион крайне скудный: 400 г хлеба и два раза в день водянистый суп. В Елабужском лагере, в котором Боксберг пробыл до января 1942 года, он работал в прачечной, производственные нормы были завышены, и пленные не справлялись с работой. Еда была такая же плохая, как и в Потьме, но кормили только два раза в день: в шесть часов утра на завтрак давали 100 г хлеба и суп. В шесть часов вечера выдавали хлеб, суп и кашу. Нередко хлебные нормы произвольно сокращались, и военнопленные получали только 100 г хлеба в день. Прапорщик О. Мартикайнен, бывший в Череповецком лагере до декабря 1942 года, рассказывал, что питание было недостаточным: в день давали 400 г хлеба, 10 г сахара, два раза в день водянистый суп и два черпака каши, две небольшие (размером примерно 10 сантиметров) рыбины. Такое положение с продовольственным снабжением финских военнопленных объясняется тем, что, как отмечалось выше, именно в это время происходит сокращение норм питания в лагерях УПВИ НКВД СССР.

Другие пленные давали иные показания. Например, сообщения, публикуемые в газете «Sotilaan Aаni», рисуют вполне приемлемые условия жизни в лагере. В связи с этим необходимо отметить, что в ней, начиная приблизительно с января — февраля 1943 года, появляется специальная рубрика «Жизнь военнопленных в Советском Союзе. Лагерь № 158». Учитывая предназначение этой газеты, жизнь в лагере рисовалась в «розовых тонах» — идеальное месторасположение лагеря в здоровом, чистом месте, прекрасное питание и медицинское обслуживание. В коллективном обращении, которое подписал 41 финский военнопленный в июне 1943 года, помимо призывов сдаваться в плен приводятся и сведения об условиях содержания в Череповецком лагере. Пленные размещались в чистых помещениях, раз в неделю их водили в сауну. Рабочий день — восемь часов. В свободное от работы время военнопленные играют в шашки и шахматы. Хлеба давали от 600 до 1200 г, в зависимости от выработанных норм, сахара — 60 г, масла 30 г. Естественно, что нельзя полностью доверять такому одиозному источнику, как эта газета, так как она была предназначена именно для того, чтобы склонить военнослужащих финской армии к сдаче в плен. Однако, изучая это периодическое издание, можно прийти к выводу, что даваемая в нем информация о продовольственном снабжении, трудовом использовании и санитарно-бытовом обслуживании военнопленных полностью соответствовала тем нормам, которые были установлены директивами УПВИ НКВД СССР в данный период времени. То есть декларированным, а не реальным нормам . И менялась эта информация по мере изменения самих норм.

Вполне вероятно, что и первые, и вторые правы. Анализируя протоколы допросов финских пленных, имеющиеся в распоряжении исследователей проблемы военного плена, стоит учитывать не только то, при каких обстоятельствах получены данные сведения, но и еще одно, по моему мнению, немаловажное обстоятельство. А именно: когда, откуда прибыли и как долго пробыли опрашиваемые военнопленные в Череповецком лагере. Это, впрочем, касается и других мест постоянного содержания финских пленных. На основании документов, имеющихся в моем распоряжении, я пришел к выводу, что нередко наиболее полную картину жизни в лагере дают те военнопленные, которые находились в плену достаточно долгое время, прошли через несколько лагерей УПВИ НКВД СССР и имели возможность сравнивать одно место содержания с другим. Действительно, все познается в сравнении: прибывшие в Череповец из Монетно-Лосиновского или Спасозаводского лагерей НКВД, где, как уже отмечалось выше, отсутствовали элементарные санитарно-бытовые условия жизни, оценивали условия содержания в 158-м лагере как вполне удовлетворительные. Попавшие же в Череповецкий лагерь в конце войны прямо из приемных пунктов, где они содержались сравнительно недолгое время, придерживались противоположного мнения. Упомянутый уже прапорщик Мартикайнен отмечал, что с января 1943 года снабжение в Оранском лагере, куда он был переведен из Череповца, улучшилось. То есть изменилось время и место содержания, а вместе с ними изменились и нормы продовольственного снабжения.