Дмитрий Фролов - Советско-финскй плен 1939-1944

С документами разведывательных органов Финляндии перекликается и другой вид — материалы Отдела пропаганды Ставки . Укрепить уверенность населения в победе, противостоять вражеской агитации и стараться изменить мировоззрение армии противника и гражданского населения — все эти задачи были в арсенале пропагандистских органов и Финляндии, и Советского Союза во время Зимней войны и войны Продолжения.

Все указанные документы о внутреннем положении в СССР и в Финляндии в этот период интересны как дополнительные источники информации.

Зимняя война вызвала неоднозначную реакцию в советском обществе. С одной стороны, большинство населения страны целиком и полностью поддерживало позицию Сталина и советского правительства в отношении северного соседа. С другой — были и недовольные. Физическое истребление национальной интеллектуальной, военной и хозяйственной элиты по социальному признаку, расказачивание и раскулачивание, насильственная коллективизация и последовавший за ней искусственный голод 1932–1933 годов, многолетнее терроризирование населения, бытовая нищета и создание системы принудительного труда в государственном масштабе привели к известной деградации традиционной для России системы ценностей. В сознании части общества укоренилось резкое неприятие советской действительности во всем ее многообразии — быта, условий труда, постоянного страха перед возможными репрессиями, всевластия партийно-административной номенклатуры и органов НКВД. Во многих случаях подобное инстинктивное неприятие системы усиливалось чувством личной мести за пережитые страдания, потерянных близких, разрушение привычного уклада жизни, тотальную ложь пропаганды и крушение иллюзий [175].

Первые признаки недовольства системой проявились уже в самом начале советско-финляндской войны 1939–1940 годов. Именно в период «зимнего противостояния» произошел ряд событий, предвосхитивший в известной степени масштабное сотрудничество с врагом в 1941–1945 годах. В некотором смысле боевые действия в Финляндии стали своеобразным индикатором, выявившим наличие в обществе и в Красной Армии безусловных протестных настроений по отношению к советской действительности. Интересно, что их катализатором служили поражения на фронте и быстро выявившийся диссонанс между уверениями пропаганды о «непобедимости Красной Армии» и реальным положением, особенно в декабре 1939-го — первой половине января 1940 года.

Одновременно с этим большинство населения страны целиком и полностью поддерживало позицию Сталина и советского правительства в отношении Финляндии. Еще до начала боевых действий в советской официальной прессе развернулась пропагандистская кампания с целью дискредитации Финляндии. Финское правительство обвинялось в нежелании идти на уступки Советскому Союзу. Политика Финляндии называлась «провокационной И агрессивной». Объявлялось, что финское правительство идет на поводу у «мировой буржуазию в лице Великобритании, Франции, США и других капиталистических стран.

Инцидент в Майнила вызвал бурю негодования в советской прессе. По всей стране прошли митинги, осуждающие Финляндию и призывающие советское правительство и Красную Армию дать отпор финской военщине. С началом боевых действий ситуация в стране накалилась еще больше. Пресса, а также выступающие на митингах ораторы уже не стеснялись в выражениях в адрес Финляндии.

В стране шла разъяснительная работа о политике правительства в отношении Финляндии, о целях и задачах, стоящих перед Красной Армией и советским народом. Наиболее распространенными были высказывания о том, что Советский Союз «чужой земли не хочет ни пяди, но и своей земли не отдаст ни вершка» , что СССР «не покушается на национальную и политическую независимость финского народа» , что «Красная Армия оказывает братскую помощь финским рабочим и крестьянам в их борьбе с теми, кто вверг страну в войну с Советским Союзом» [176] .

На предприятия, заводы, фабрики, в деревни и в части Красной Армии направлялись опытные пропагандисты, политработники и агитаторы. Известные писатели, поэты, композиторы активно выступали в печати и на радио, объясняли гражданам страны причины войны.

Начало боевых действий вызвало небывалый энтузиазм масс, особенно среди молодежи. Только в Ленинграде на войну добровольцами ушли около 4000 человек Из них были сформированы лыжные отряды. Такие же добровольческие отряды формировались по всей стране.

Между тем еще перед началом боевых действий у некоторой части населения, проживавшей в Карелии, Ленинграде и Ленинградской области, то есть в районах, прилегающих к линии фронта, появилось недовольство сложившейся ситуацией в снабжении товарами первой необходимости. В докладных записках районных отделов НКВД СССР отмечалось, что «распространившиеся слухи о войне у населения вызвали опасения срыва снабжения, в связи с чем наиболее отсталая часть населения занялась скупкой продуктов, создавая себе запасы» [177] . Но если в ноябре — декабре 1939 года в Ленинграде продукты еще имелись, то с февраля 1940 года в письмах в действующую армию появились многочисленные жалобы на их нехватку и дороговизну.

Отсутствие у людей достоверной информации и развернутая советской прессой кампания против Финляндии порождали у населения массу слухов и «антисоветских» высказываний. Антисоветские настроения, по мнению сотрудников органов НКВД, проявлялись и в призывах некоторых граждан к свержению колхозного строя. Родные репрессированных и трудпоселенцы выражали надежду на то, что начало войны поможет их близким остаться в живых.

Начавшаяся война, в общем и целом, не изменила сложившейся ситуации. Недовольство, вызванное перебоями со снабжением, не исчезло, а недостаток информации порождал самые разнообразные слухи. Например, ходили слухи о нападениях в Медвежьегорске финских диверсантов на бойцов и командиров РККА, появлениях финских подводных лодок в Онежском озере, передачи территорий Карелии вместе с населением Финляндии и т. п. Районные отделы НКВД отмечали, что среди населения наблюдаются настроения панического и пораженческого характера, «неуверенности в мощи Красной Армии и успешном окончании этой войны». Часть жителей Медвежьегорска даже в спешном порядке продавали свои дома и уезжали из города. Эти факты, по мнению сотрудников спецорганов, были связаны с отсутствием должной политико-массовой и воспитательной работы среди населения. Одновременно с этим работники НКВД отмечали усиление «антисоветских» высказываний, особенно среди той части населения, которая имела связи с Финляндией или родственников среди репрессированных.