Маргарет Старберд - Миф о Марии Магдалине

Другое текстовое свидетельство в пользу священного брака, как основной модели христианского общества, найдено в притче о горчичном зерне. В трех канонических евангелиях и в гностическом евангелии от Фомы зерно является метафорой Царства Божьего. Гематрия слова «зерно» (1746) ассоциируется с сочетанием из «Тимея» Платона. Для философов-пифагорейцев символическое число, представляющее собой оплодотворенную яйцеклетку или священное зерно, означает союз мужского и женского начал. Так, зерно отождествляется с Царством Божьим, представляющим собой объединение мужского (666) и женского (1080) начал в гармоничное целое, что похоже на слияние Логоса и Эроса в терминологии Юнга. Царство Божье (уже в наше время) отождествляется со священным браком, с типичной мандалой, с жизнью, где большое значение имеют взаимопомощь, великодушие и самопожертвование, с жизнью, которую вели Иисус и его возлюбленная, а также его братья, путешествующие с сестрами-женами, распространяя добрую весть по всему средиземноморскому миру.

Так что же произошло? Если такая модель жизни была свойственна христианству, то как мы могли потерять невесту? Была ли ее история слишком опасной, чтобы говорить о ней вслух? В IV веке ее образ исключили из ортодоксальной версии истории; с нее сорвали одежды, и она лишилась всех почестей. Как Агарь, служанку Авраама и Сары, ее сослали в пустынное изгнание.

Теперь ее нужно вернуть, восстановив справедливость.

Солнечным декабрьским днем 1945 года три брата-египтянина добывали птичий помет для удобрения, и тут внезапно один из них, арабский крестьянин по имени Мухаммад Али аль-Самман, наткнулся на что-то твердое. Он изумился, когда откопал предмет, оказавшийся кувшином из красной глины около метра в высоту. Разбив кувшин, крестьянин сначала разочаровался, ведь внутри лежали древние пергаментные свитки, завернутые в кожу. Однако, осознав возможную цену своей находки, он вместе с братьями отнес тринадцать древних книг в деревню.

Так начинается современная сага о поиске, открытии и спасении гностической библиотеки, собрания текстов, которые неизвестный монах, пытавшийся сохранить учение своей секты, зарыл недалеко от египетского города Наг-Хаммади. Исследователи предполагают, что тексты могли закопать в землю вследствие запрета, наложенного на них в 367 году архиепископом Александрии Афанасием. Согласно другой гипотезе, документы спрятали несколькими десятилетиями ранее, пытаясь защитить их от монофизитов, признававших лишь божественную природу Иисуса. Следуя указаниям, данным еврейскому пророку Иеремии, — хранить документы в глиняном кувшине, монахи спрятали тринадцать наиболее ценных книг в таких сосудах, а пустыня сохранила их почти на шесть столетий.

С того времени как это литературное сокровище было найдено в 1945 году, исследователи тщательно изучают документы, переводя и интерпретируя зачастую поврежденные тексты; они пытаются проникнуть в мудрость гностиков, изгнанных из христианских общин из-за суровых указов ортодоксальных священников, назвавших гностическое течение еретическим. Открытие текстов бесценно, ведь они проливают свет на различные течения ранних христиан и их борьбу между собой за установление догматов, которые будут приняты всеми верующими. Ортодоксальные священники настаивали на том, что вера в Иисуса, крещение его именем и подчинение священникам были достаточным условием для спасения; гностики же считали, что спасение — это вдохновляемый и управляемый Иисусом через действия Святого Духа путь души к духовному просвещению. Для этих сектантов задачей христианина было достичь Иисуса на определенном духовном уровне, нежели поверить в заученный догмат. Борьба за определение доктрины христианства и интерпретацию Писания продолжалась в Египте и на Ближнем Востоке более трех столетий, вплоть до того времени, когда секты гностиков были окончательно вытеснены основным течением христианства.

Мудрость одной из монашеских общин облачили в кожаные чехлы и спрятали в кувшины из красной глины у подножия Джабаль аль-Тариф. Голоса людей заглушили, а их учения, в конце концов, погрузились в пески пустыни и влились в подземный поток, чьи воды впоследствии питали ростки Ренессанса, вернувшего древнюю мудрость после долгих лет изгнания. Но в те годы нам приходилось полагаться на утверждения их противников о догматах веры.

Одним из обвинений, выдвинутых против гностиков, стало утверждение, что они основываются на числовой теологии при интерпретации Писания, свидетельствующее об их хорошем знакомстве с пифагорейской школой философии. Посвященные постигали секретные доктрины, включая священную геометрию, изучающую космические законы и числа. Важным свидетельством влияния пифагорейской школы можно считать использование гематрии в классической литературе и в иудеохристианских священных текстах. Несколько библеистов занимаются сейчас исследованием проблемы символических чисел, найденных в Писании, и делают поразительные выводы. К сожалению, некоторые христиане даже в наш просвещенный век критикуют это популярное направление в науке, давая ему негативную оценку и называя эту область нумерологией. Но гематрия — не нумерология, и она не используется для предсказаний. Скорее ее можно назвать проверенным историей литературным приемом, применяемым для увеличения воздействия имени или фразы при помощи связи с символическим числом или с космическим законом, на который оно указывает. Как в греческом, так и в древнееврейском алфавите каждая буква имеет свое числовое значение; и как в еврейской Библии, так и в греческом Новом Завете — евангелиях, посланиях и в книге Откровения — есть множество выражений, усиленных гематрией. Наши предки наложили на свои священные тексты не музыку, а числа.

Для ученых, изучающих гностические тексты библиотеки Наг-Хаммади, наиболее удивительным являлось то, что Мария, названная Магдалиной, пользовалась особым почетом среди приверженцев нескольких запрещенных сект, являвшихся авторами не вошедших в канон евангелий и трактатов. Указания на почитание Марии Магдалины в ранних христианских общинах впервые обнаружены в конце XIX века с опубликованием таких гностических текстов, как Евангелие от Марии и «Pistis Sophia». Униженная и оклеветанная в западноевропейской традиции, назвавшей ее блудницей, эта выдающаяся женщина в гностических текстах предстает как самая любимая ученица Иисуса, самая близкая и дорогая его последовательница и даже как его советница и супруга. И хотя Мария Магдалина упоминается лишь в немногих гностических текстах, ни один из них не называет ее развратницей или блудницей. Напротив, о ней говорится как о любимой ученице Господа, а в одном из евангелий — как о его интимном партнере. В некоторых запрещенных текстах ученики и апостолы ревнуют Иисуса к Марии Магдалине; они не могут понять, почему он открывает тайные учения ей, а не им.