Игорь Можейко - Тайны средневековья

И были эти дети шведами или датчанами.

И не хотели отправляться обратно.

Вот и придумали овец на земле святого Мартина.

Век XII в Англии связан с выдающимся правителем — королем Генрихом II. Он прожил долгую жизнь, при нем Англия стала ведущим государством в Европе, его сыновья, Ричард и Джон, тоже стали королями. Перед ним трепетали соседи, его славили подданные. И все же судьба обошлась с ним жестоко — закат короля был грустным и даже жалким. Возможно, потому, что с именем Генриха II связано тяжкое преступление, убийство, за которое он не смог вымолить себе прощения. К тому же осталось тайной, насколько Генрих был в нем виноват.

Генрих II в чем-то был схож с русским царем Петром Великим. Он ни минуты не мог усидеть на месте. То мчался в бой, то проводил реформы, то наказывал бунтовщиков. Он искал и находил себе соратников не только среди норманнов, из которых сам был родом и которые менее столетия назад завоевали Англию, но и среди покоренных англичан и даже простолюдинов.

Таким простолюдином, ставшим вторым лицом в государстве, был Томас Бекет.

Отец Томаса, торговец, смог дать сыну хорошее по тем временам образование и послал его в недавно учрежденный Оксфордский университет. Худющий, высокий, под два метра, возможно, один из самых высоких людей в стране, Томас был очень талантливым студентом. Его заметил и выделил архиепископ Кентерберийский, фактически глава английской церкви. Он послал Бекета изучать теологию, то есть религиозные науки, сначала в Париж, а потом в итальянский город Болонью. Это говорит о том, что уже в первой половине XII века в Европе было несколько знаменитых центров знания. К тому же важно подчеркнуть, что никого не удивляло, почему за счет церкви образование получает человек весьма незнатного происхождения.

Когда после нескольких лет отсутствия Томас Бекет вернулся домой, он умел говорить и читать на нескольких языках и был образован во многих науках, причем не только церковных.

Довольный успехами Томаса, архиепископ сделал его архидьяконом Кентерберийского собора, то есть управляющим делами всего соборного хозяйства, что не требовало пострига. То есть Томас остался вполне светским лицом, мирянином.

Кроме того, Бекет по поручению архиепископа выполнял некоторые деликатные поручения за рубежом и даже ездил от его имени на тайные переговоры с Папой Римским. После этой «командировки» Томас был представлен королю, и тот пришел от него в восторг. Именно такой помощник и был ему нужен в неграмотной и довольно темной стране.

Король с Бекетом были в чем-то похожи. Оба очень высокие, сильные, энергичные, только Томас худой, а король коренастый.

И вот в 1153 году тридцатипятилетнего Томаса Бекета король назначил канцлером королевства. Никто не удивился и не обиделся.

Дело в том, что в XII веке канцлер был просто конторской крысой. То есть ведал государственной писаниной. В канцелярии хранились судебные дела, там регистрировали земельную собственность и переписывали королевские указы. Сидело там с десяток писцов и несколько архивистов.

Но король не случайно назначил Бекета на такой, казалось бы, незначительный пост. Он желал сделать государство централизованным, легко управляемым и законопослушным. А этого не добиться, если не иметь управленческого центра, которым Генрих II и собирался сделать государственную канцелярию.

Томас Бекет быстро понял, что от него требуется.

Громадный, гулкий, пустой зал разделили на каморки и кабинеты, в них собирали всех грамотных людей в стране, им клали достойное жалованье, и с этого момента в Англии появились чиновники. Главным чиновником стал Бекет. Под его началом уже было более сотни писцов и подчиненных.

Положив жалованье клеркам, Бекет не забыл и себя. К тому же все понимали, что любая сделка, любая бумага может быть оформлена только за мзду. И львиная доля этой мзды оседала в красивых руках господина канцлера.

Два умных и энергичных человека все более сближались. Любопытно, что, когда до Генриха дошли слухи о том, что норманнские бароны и герцоги ворчат, что власть в стране захватывает сын лавочника, никуда не годная канцелярская крыса, король, отправляясь войной на Францию, «мобилизовал» Бекета в армию. Там он назначил «лавочника» командовать авангардным отрядом рыцарей. Рыцарей было семьсот, и каждый происхождением и спесью в тысячу раз превосходил долговязого канцеляриста. А вот дальнейшее походило на анекдот, но потешался над ним только сам король.

Оказалось, что Бекет не только умен, но и настойчив и безжалостен к лентяям. Он принялся гонять своих рыцарей, как новобранцев, заставляя их совершать трудные переходы, сражаться строем и заниматься делами, отвратительными для надутых от гордости норманнских рыцарей.

Но к концу похода он своего добился. Рыцари стали уважать своего командира (хотя полюбить его они конечно же не могли) и подчиняться ему. Во главе отряда Бекет через пролом в стене первым ворвался в Тулузу и захватил город. Король был доволен. Они с Бекетом доказали этим чурбанам, что ум важнее знатности!

Но во французском походе Бекет нажил себе и злейших врагов. Норманн Реджинальд Фитц-Урс воспринимал приказания английского простолюдина как личное оскорбление, и, когда он отказался выполнить приказание командира, Бекет наказал непокорного рыцаря. Фитц-Урс бросился с жалобой к королю, но тот встал на сторону Бекета. Фитц-Урс поклялся отомстить.

После войны король послал Бекета послом во Францию. Двести рыцарей во главе с канцлером сопровождали старшего сына короля, восьмилетнего принца Генриха, которому предстояло обручиться с французской принцессой. Миссия завершилась успешно. Семилетняя принцесса приехала в Англию, и некоторое время дети жили у Бекета, назначенного опекуном маленькой француженки. С тех пор и Генрих-младший, и французская принцесса искренне полюбили Бекета, и эту любовь ничто не смогло разрушить.

Бекет любил красиво одеваться, вкусно есть, он держал открытый дом и каждый день давал обеды. Генрих посмеивался над тщеславием своего «Меншикова», но все ему прощал.

Как-то зимой друзья ехали верхом по улице Лондона, беседуя о высшем благе и долге государственного деятеля. Король увидел замерзающего нищего.

Послушай, — сказал король, — у тебя такая теплая меховая шуба, а этот несчастный христианин вот-вот помрет от холода. Давай подарим ему твою шубу, сделаем благое дело, а ты от этого не обеднеешь.

Надеть мою шубу на нищего, — ответил канцлер, — это все равно что приставить двери Кентерберийского собора к кабаку!

Но короля так легко не уговоришь. Резким движением он сорвал с плеч канцлера шубу и кинул ее нищему.