Валерий Шамбаров - Царь грозной Руси

Но при дворе обреталась и «сладкая парочка», Генрих Наваррский с женой Маргаритой. Замужество ничуть не изменило ее привычек. Иностранные дипломаты сообщали: «Королева Наваррская проституировалась до такой степени, что ей мало каких-то мальчиков в Гаскони, понадобились даже погонщики мулов и жестянщики в Оверни». Впрочем, испытывать привязанность к мужу для Марго было бы нелегко. Генрих был страшно неряшлив, ненавидел стричься и мыться, и шутили, что от него исходит запах, «способный убить на расстоянии любого врага». Но в постельных похождениях он жене не уступал, впоследствии историки насчитали у него 56 только «официальных» любовниц, а в случайные связи он вступал направо и налево. Посол Тосканы и папский нунций слово в слово делали один и тот же вывод, что французский двор — «неслыханный бордель».

В стране не утихали междоусобицы, а вокруг короля кипело веселье. Пресытившись, извращались уже во всем, в чем только могли. Генрих III, Франсуа, Марго и Генрих Наваррский устраивали пиры, где подавались такие блюда, как ворона с капустой, фаршированные ежи, ужи. Король и его брат соперничали, стравливая своих миньонов, и происходили побоища, в которых участвовали десятки, а то и сотни шпаг. Ради потехи и Маргарита подстрекала любовников к дуэлям с любовниками короля. Или, допустим, вскружила голову престарелому барону Салиньяку. А потом дала сильное слабительное, сказав, что он выпил яд. Он принялся «напоследок» изливать возлюбленной свои чувства… Все позабавились от души.

Многочисленные кавалеры Маргариты нередко погибали, и она придумала новое извращение. Приказывала забальзамировать их сердца и коллекционировала, раскладывая по коробочкам. А Генрих III со своим окружением изобретал сложные церемонии пробуждения короля, отхода ко сну. Миньоны, жеманясь, надевали на него рубашку, чулки, пудрили, подводили брови… Между прочим, как раз из этих игрищ родился французский «придворный этикет». И тогда же впервые начали употреблять обращение «ваше величество» — потому что во французском языке слово «величество» имеет женский род.

Но в 1576 г. Генриху Наваррскому все это надоело, он сбежал и возглавил гугенотов. А следом удрал принц Франсуа и тоже примкнул к протестантам. Ему пришла идея свергнуть брата и самому сесть на престол. За ними сбежала из Парижа и Маргарита. Она политическими целями не задавалась, ей просто приспичило покуролесить. Сперва она заявилась к мужу, а потом и от него уехала, возглавила собственную армию и стала воевать со всеми подряд — а заодно получила в распоряжение целую армию мужчин! Екатерине Медичи и королю пришлось заключить перемирие с Генрихом Наваррским, чтобы совместными усилиями разгромить общую родственницу, отловить ее и заключить в замок.

Королева-мать по прежнему управляла страной, Генриху III было не до этого. Она еще раз попыталась прекратить гражданскую войну, повела переговоры с гугенотами, согласилась предоставить им большие права. Но это возмутило католиков, Генрих де Гиз провозгласил непримиримую борьбу и стал формировать Католическую Лигу. Его поддержало большинство населения. Возникла опасность, что король и его мать вообще утратят реальную власть. И Екатерина, чтобы выправить положение, сделала обратный ход — по ее требованию Генрих III объявил вождем Лиги себя и возглавил боевые действия против протестантов. Правда, не геройствовал, изнеженного монарха миньоны выносили на поле боя на носилках.

Но его матушка сочла, что теперь-то дела пошли как надо, положение прочное, и дала полную волю своим больным фантазиям. Старалась побаловать любимого сына. После взятия Ла-Шарите-Сюр-Лур организовала пир, где гостей обслуживали жены высших государственных сановников, обнаженные до пояса. Екатерина внедрила при дворе и итальянский балет. Но во Франции в нем выступали не танцовщицы, а знатные дамы, получившие возможность прилюдно показаться полураздетыми. Ради этого брались античные сюжеты с нимфами, богинями, сатирами. Шились костюмы, изготовлялись пышные декорации, механики придумывали хитрые машины. Так, балет «Цирцея» обошелся казне в 400 тыс. золотых экю. На единственное представление было выброшено столько же, сколько Баторий хотел взять с России в качестве контрибуции! Зато в балете посверкали голыми ногами и грудями королева Луиза, шесть принцесс крови, герцогини…

Вероятно, королева-мать не теряла надежды, что подобными способами получится реанимировать интерес сына к женскому полу, и он произведет наследника. Нет, не вышло. Генриху III балеты и впрямь понравились, но он взялся устраивать другие, вроде «Острова гермафродитов». Причем заставлял участвовать в них всех придворных, даже кардиналов и епископов. Мало того, отклонения короля породили повальную моду среди французского дворянства! Вполне нормальные мужчины ради карьеры, ради расположения монарха и просто в дань «светским приличиям» преодолевали теперь отвращение и переходили на мужеложство. В свою очередь, дамы, оказавшиеся вдруг невостребованными, стали приспосабливаться к изменившимся условиям, старались вписаться в новые «приличия» и сходились друг с дружкой. Как сообщают Брантом и Соваль, предприимчивые люди, начавшие изготовлять искусственные приспособления для женщин, «сколотили на этом состояния» [12]. Такие связи ничуть не скрывались. Наоборот, их выпячивали, щеголяли, чтобы заслужить авторитет.

Это было каким-то кошмарным безумием. Франция была опустошена войной. Людей косили голод и болезни. Писали, что жители Нормандии «больше похожи на мертвецов, чем на живых». Пьер д'Этуаль рассказывал: «Почти всюду несчастные люди, сорвавшись со своих насиженных мест, обреченные на голодную смерть, как саранча, налетали на едва выколосившийся хлеб в полях, чтобы утолить невыносимое чувство голода. А те, кому хлеб принадлежал, сделать ничего не могли… их самих съели бы эти несчастные люди». А король в это время скакал на маскарадах, наряженный то гетерой, то амазонкой!

Впрочем, иногда каялся. Он вступил в общество флагеллянтов, занимающихся самобичеванием, и периодически с ближайшими миньонами ходил в процессиях, нахлестывая себя плетьми. Вдобавок Генрих III сдуру поссорился с испанцами и португальцами. Ему загорелось иметь собственные колонии с «дикарями», и он снарядил экспедицию завоевать Азорские острова. Это дало повод устроить пышный бал, куда придворные обязаны были прийти в виде «дикарей» и «дикарок». Но экспедицию разгромили, всех участников пленили и за нарушение «папской монополии» казнили — строго по рангу, дворян обезглавили, простолюдинов повесили, а раненым «из милосердия» дали яд.

А в 1584 г. умер младший брат Генриха III Франсуа. Ближайшим наследником стал Генрих Наваррский — лидер протестантов! Вот тут-то католики не на шутку встревожились. Потребовали, чтобы король передал права на наследство популярному Гизу. Но заговорили и о другом — а зачем вообще терпеть на престоле эдакий подарочек и дожидаться его смерти? И тогда уж забеспокоился король. Выйти из положения он решил самым простым способом. Пригласил в гости католических предводителей, Гиза и кардинала Бурбона, а вместо угощения приказал миньонам проткнуть их шпагами. Но и самому Генриху это не принесло ничего хорошего. Узнав об убийстве лидеров, восстал Париж. Генриху III пришлось бежать.