Александр Бушков - Корабль дураков, или Краткая история самостийности

Зря надеялся. Все происходило согласно песне В. Высоцкого: а в это время Бонапарт переходил границу…

Собственно говоря, никакой границы этот Бонапарт не переходил, а обосновался тут же неподалеку. Бонапарт был, скажем откровенно, второй свежести — но планы у него имелись чисто наполеоновские. Речь идет о Симоне Петлюре, «головном атамане так называемой Директории — «параллельного» правительства, собравшегося в городе Белая Церковь. В чем, в чем, а в отсутствии размаха Петлюру уличить было трудно. Согласно его планам с Украины следовало выселить всех русских, после чего присоединить Воронежскую, Курскую и Новороссийскую губернии, Ставропольский край, Дон, Кубань, Бессарабию, а также несколько польских губерний с украинским и белорусским населением. Мало того, еще и «колонии» в Туркестане и Сибири.

Многих это впечатлило… Петлюровское воинство начало наступление на Киев. Гетманская невеликая «армия» тут же перешла на его сторону. Драпавшие немцы оказались настолько благородными, что великодушно приютили гетмана у себя в поезде…

Симон Петлюра

Петлюровское правление печально прославилось в первую очередь дикими еврейскими погромами, вообще грабежом всех, кого можно было обчистить до нитки безнаказанно. На территории Украины началась долгая и кровавая война, в которой участвовали красные, белые, махновцы, а также многочисленные банды вовсе уж смутной политической ориентации, а большей частью и без таковой. В конце концов Красная армия вышибла Петлюру из Киева, и он бежал в Варшаву где заключил с Пилсудским «договор о совместной деятельности», по которому отказывался от всех прав на Галицию, признавая ее польской территорией, передавал Польше Правобережье, а оставшиеся у него три дивизии ставил под польское командование. В ответ Пилсудский великодушно признал Петлюру законным главой Левобережья. Как видим, о «великой украинской державе» речь уже не шла…

Поляки в компании некоторого количества петлюровцев вторглись на Украину, но в конце концов были оттуда вышиблены. Все закончилось мирным договором 1920 г., по которому за Польшей оставались Галичина и Волынь.

Победившие большевики начали конструирование Украинской Советской Социалистической Республики. К Малороссии присоединили Донбасс, Криворожье, Новороссию и другие территории, к «Украине» никогда не имевшие ни малейшего отношения. Точно так же новоиспеченная столица, город Харьков, был основан в XVII в. как русская крепость и всегда пребывал в составе России, как бы она ни именовалась.

И вот тут-то началась такая «украинизация», какой не было и при Петлюре со Скоропадским…

Украинские большевики объявили форменную войну русскому языку, «вчерашнему языку буржуазной культуры», «языку угнетения украинцев». Всем служащим предприятий и учреждений было предписано не только вести делопроизводство на украинском, но и на нем же непременно разговаривать на службе. На украинский язык переводили прессу радио, кино, театры, образование. И преподавать, и вести научную деятельность следовало только на украинском. Группа академиков разрабатывала новое правописание, «чистила» словари, выдумывала массу «украинских» терминов для научной и технической литературы. Возглавлял эту группу… наш старый знакомый Грушевский, Теоретик «самостийности» без особой щепетильности вернулся в СССР, помирился с большевиками, за что был обласкан и получил немаленькие посты. Вслед за патриархом в ВКП(б) хлынуло немалое количество подобных ему бывших последователей, ранее в симпатиях к большевизму не замеченных вовсе.

Население УССР в большинстве своем открыто отвергало навязываемую ему «ридну мову» — тот самый галицийский диалект, дополненный массой откровенно выдуманных словечек, а также заимствованиями из польского, латинского и немецкого. Про «новояз» писали откровенно: «Никто его не знает и не хочет знать». Газеты и книги на «украинском» мало кто читал, «украиноязычные» театры мало кто посещал. Из уст самих же украинизаторов звучали сетования: «Обывательская публика желает читать неместную газету, лишь бы не украинскую. Наша украинская газета еще мало распространяется на селе… Украинская литература широко не идет, приходится СИЛОЙ (выделено мною. — А. Б.) распространять ее». «Имел возможность наблюдать речь подростков, мальчиков и девочек, учеников полтавских трудовых и профессиональных школ, где язык преподавания — украинский. Речь этих детей представляет собой какой-то уродливый конгломерат, какую-то невыговариваемую мешанину слов украинских и московских».

Народ украинизации сопротивлялся, как мог. Ученые, специалисты, педагоги уезжали из республики. Власти отвечали репрессиями — от увольнений до лагерей и расстрелов. Попутно, полное впечатление, под шумок расправлялись с идейными противниками — большой срок как «буржуазный украинский националист» получил… известнейший писатель-юморист Остап Вишня, который был как раз противником «грушевщины», которую высмеивал неустанно и ядовито…

Разгулявшиеся украинизаторы зачислили в «шедевры украинской литературы» «Слово о полку Игореве»…

Секретные сводки ГПУ пестрели упоминаниями о том, что население в большинстве своем категорически против «украинизации» и навязывания языка, которого масса людей попросту не понимает. Конфликты на этой почве, что было вовсе уж скверно, начались в армейских частях. Приободрившись, понемногу стали поднимать голову вовсе уж законченные националисты. Открыто прозвучало весьма неприятное для истинных большевиков заявление литератора Хвылевого: «Украина несколько иначе будет идти к социализму, хотя бы и в одном политическом советском союзе с Россией». А чуть позже Хвылевой провозгласил лозунг «Прочь от Москвы!»…

В конце концов в Москве встревожились не на шутку — начинался откровенный разгул шовинизма, а то и чего похуже. При всех отрицательных чертах большевиков им было присуще одно безусловно положительное качество, — яростное неприятие любого агрессивного национализма, от какого бы народа они ни исходил. Поэтому к середине тридцатых «украинизаторов» все же приструнили и наиболее уродливые проявления «украинизаторства» ликвидировали.

Ну а параллельно Советская Украина продолжала прирастать территориями. После падения Польши Сталин включил в ее состав Гличину с Волынью, а также Закарпатскую Русь и Буковину. Сегодняшние украинские обличители «тирана» тем не менее и не думают осуждать покойного генсека за щедрые подарки «незалежной», проявляя странную непоследовательность. Из «сталинских беззаконий» ими осуждаются только те, что им не по нраву…