Мошков Александрович - Новая теория происхождения человека и его вырождения

Если принять теперь, что высший тип современного человечества все-таки ниже белого дилювиального человека, а низший – выше питекантропа, то можно себе представить от смешения двух каких противоположностей произошли мы. В отдельных экземплярах человеческого рода черты обоих типов перемешаны в самых невероятных комбинациях, а в общем он представляет собою постепенный переход между двумя крайностями.

Раса активная и пассивная. Расы: дневная, ночная и сумеречная. Антропо-социологическая школа. Долгоголовый блондин и короткоголовый брюнет. Невозможность классификации человечества по небольшому количеству признаков долгоголовца.

Факт резкой противоположности между двумя крайними типами человечества, которым я посвятил предыдущие главы, уже давно обращал на себя внимание мыслителей. Многие пытались воспользоваться им для классификации человечества. «Пейру де ля Кудреньер, – говорит Вайтц, – кажется был первым, установившим теорию, что одна только умственно-активная белая раса наделена от природы потребностью знания и развития». Все высокие культуры других рас, по мнению Пейру, обязаны своим существованием колониям белых, к ним пришедших. Из числа его последователей между немцами Вайтц упоминает Клемма и Вутке, принимающих ясное различие между высшими и низшими человеческими расами. Одну из этих половин человечества Клемм называл «активной или мужской», а другую – «пассивной или женской». «Первая, – говорит он, – гораздо малочисленнее второй. Она отличается в духовном отношении сильной волей, стремлением к господству и свободе, в ней живет неутомимая жажда деятельности, стремление вперед, в далекую ширь, скептицизм, энергия и любознательность». К активному человечеству Клемм причислял: персов, арабов, греков, римлян и германцев. «Эти люди, – по его словам, – переселяются из одной страны в другую, низвергают старые империи, основывают новые, это – смелые мореплаватели, они живут в свободном строе, зиждущемся на безустанном прогрессе; знания и мышление заступают у них место слепой веры. У них преуспевают науки и искусства». К пассивным народам Клемм причислял: египтян, китайцев, японцев, мексиканцев и др.

Те же факты привели и Латама к его оригинальной классификации человечества на людей «дневных» – кавказская раса, «ночных» – негры и «сумеречных» – все остальные. Но последнее слово науки, основанное на том же ряде фактов, дает новая теория антропосоциологической школы, классифицирующая человечество по антропологическим данным и, главным образом, по данным измерения черепа. Эта теория, кажется нам, подошла ближе всего к истине, жаль только, что она прилагается почти исключительно к европейскому населению.

Это последнее, по мнению теории, образовалось из смеси нескольких антропологических типов, из которых нужно обратить наибольшее внимание на два: долихоцефалов, высокорослых блондинов, и брахицефалов, низкорослых брюнетов. Такому физическому различию соответствует и психически эмоциональное. Долгоголовые блондины одарены сильной волей, способностью инициативы и богатством воображения. Это элемент авантюристичный, находящий наслаждение в самой борьбе и в достижении чего-либо. Длинноголовец уже издали видит свои интересы, равно как интересы своей нации и расы, которая рано или поздно будет бесспорным властелином земли, и его безграничная отвага, его могучая сила воли и сознание единства его расы дают ему величайшие права на успех.

Между тем, брюнет короткоголовец – человек пассивный, осторожный и практический. У него недостаток способности комбинирования идей и вообще элементов разума и критицизма. У него нет инициативы. Чувствительность в нем преобладает, но узкая, тесная. Отважный в необходимости, он не любит войны. Его цели узки и он терпеливо трудится над их осуществлением. Он очень недоверчив, но его легко провести словами, смысл которых он не старается исследовать. Он человек традиции и здравого обыденного рассудка. Прогресс кажется ему ненужным, он обожает равномерность во всем. Он понимает и оберегает выгоду своей семьи и ближайших соседей, но граница его отечества нередко слишком обширна для его взгляда. Если он образует помесь с длинноголовым, то в его потомстве возрастает себялюбие, вследствие сильного индивидуализма, присущего длинноголовцу, а семейное чувство и расовое сознание ослабляются.

Вследствие этого различия в психической природе обеих рас и самое поведение их в истории должно быть различным. И действительно, длинноголовый – индивидуалист в истории, он выделяет не массы, а одиночек. Он не сидит в углу, а везде, по всему земному шару, ищет лучших условий быта. От государства он прежде всего требует уважения к своему «я» и стремится лучше подняться до известного положения, чем понизить его из зависти. Прогресс является для него необходимой потребностью. Что же касается короткоголовца, то он высказывает стадные инстинкты и в исторической борьбе теряет свою индивидуальность. Вместо единичных личностей у короткоголовца выступают массы. Короткоголовец готов лучше подвести все под один уровень, чем самому подняться. В политике он ставит над личной инициативой государственную опеку. Короткоголовец проявляет сильную привязанность к месту рождения и не любит передвигаться на неизвестное. Характер обеих рас проявляется особенно резко в области религии. Длинноголовые: Англия, Скандинавия и северная Германия являются местопребыванием протестантизма, между тем как католицизм связан с короткоголовой расой Франции, южной Германии и западных славян.

Почти все великие люди принадлежали к светловолосой длинноголовой расе, как бы различны они ни были по своей национальности. «Я нисколько не удивился бы, – говорит Ляпуж один из главных представителей антропо-социологической школы, – если бы просвещение, происшедшее от других рас, оказалось необходимым приписать присутствию в их вялой массе белокурого длинноголового элемента, затерявшегося во тьме веков». Светловолосая длинноголовая раса дала из себя, по видимому, руководящие классы в Египте, Халдее, Ассирии. Это почти доказано для Персии и Индии и возможно даже для древнего Китая. Роль этой расы во всяком случае вполне проявилась в греко-римской цивилизации, а в наше время ранг отдельных наций почти строго пропорционален количеству длинноголовых блондинов в их руководящих классах.

Как видят читатели, теория антропо-социологической школы во многом сходится с нашей, хотя выходит из совершенно различных оснований. Она рисует перед нами два человеческих типа, из которых длинноголовец очевидно имеет большую, а короткоголовец – меньшую примесь крови белого дилювиального человека.