Светлана Лолаева - Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

Но это были досадные мелочи. Куда больше смущал учителя стиль работы в штабе — постоянно декларируемый и демонстрируемый цейтнот. Вожди и лидеры, а вслед за ними и рядовые сотрудники все время куда-то спешили и при этом ничего не успевали. Было очевидно, что причина цейтнота в банальной неорганизованности, но Дымов оправдывал ее тем, что, помимо избирательной кампании, лидеры блока страшно заняты работой в правительстве.

По-настоящему тревожило другое: атмосфера в штабе «Выбора России» совершенно не соответствовала политической обстановке в стране. Либералы не просто верили в свою оглушительную победу, они считали ее свершившимся фактом, а само по себе голосование должно было только зафиксировать викторию. Любые сомнения в финальном успехе воспринимались скептически, а тех, кто их высказывал, немедленно зачисляли в паникеры.

Несколько дней назад Дымов стал свидетелем неприятно поразившей его сцены. В штаб прибыли представители одного из регионов Центральной России с просьбой о помощи. По их уверению, руководство области на словах поддерживает «Выбор России», а на деле — ставит на ПРЕС Сергея Шахрая. Местные «выбороссы» слабы и неорганизованны. Делегатов приняли незамедлительно, что порадовало Дымова, усмотревшего в этом добрый знак.

Через полтора часа, выйдя покурить, учитель вновь увидел главу делегации. Обменявшись с ним парой ничего не значащих фраз, Дымов спросил, как прошла встреча. Делегат грустно хмыкнул. Оказывается, вместо того чтобы выслушать единомышленников с места и попытаться им чем-то помочь, один из руководителей штаба прочел им полуторачасовую лекцию об электоральных перспективах «Выбора России», завершившуюся словами: «Думаю, коллеги, менее двадцати процентов вы в области не получите. А там — как постараетесь». «Двадцать процентов, „как постараемся“ — да у нас в области имя „Гайдар“ произносить нельзя», — обреченно махнул рукой провинциал.

Обеспокоенный Дымов разыскал Букашева и пересказал ему эту историю. Кандидат в депутаты тоже расстроился, пошел хлопотать, однако и его вмешательство пользы не принесло. «Вы понимаете, Дмитрий Михайлович, эти же люди всего полгода назад выиграли референдум у Хасбулатова [38] Референдум, состоявшийся 25 апреля 1993 года, формально был призван положить конец конфликту между Борисом Ельциным и Верховным Советом во главе с Русланом Хасбулатовым. На всенародное голосование были вынесены четыре вопроса: об одобрении деятельности президента Бориса Ельцина, о согласии с социально-экономической политикой правительства и президента, о необходимости досрочных выборов президента и парламента. В реальности итоги референдума имели сугубо пропагандистский характер, что было ясно еще до голосования. Второй вопрос противоречил действующей Конституции. Для положительного ответа на четвертый вопрос — о досрочных выборах парламента — необходимо было получить согласие половины от общего числа избирателей. Команда Ельцина выдвинула агитационный лозунг; «Да — Да — Нет — Да». Итоги голосования в целом были соответствующими, что стало идеологическим и пропагандистским обоснованием для всех последующих действий Бориса Ельцина. , они уверены, что без Верховного Совета у них вообще никаких хлопот не будет. Отсюда — и головокружение от успехов. К тому же сейчас партию строить недосуг, вот пройдут выборы, в область направят специалистов, которые помогут создать крепкую организацию». Дымов внимательно выслушал Букашева, но нельзя сказать, что ученик его успокоил.

После этого случая Дмитрий Михайлович решил сосредоточиться на работе в округе.

19. 30

Выйдя из офиса, Дымов долго сидел в машине и курил сигарету за сигаретой, чтобы успокоиться.

Букашева он нашел легко, тот сидел в одной из комнат и смотрел, — как человек в ярко-синем пиджаке говорит по телефону. Дымов, присев за стол, коротко рассказал о коллизии в округе. Выход был найден быстро: Букашев планировал обратиться в префектуру и позвонить одному из заместителей Юрия Лужкова. На том и порешили. Когда Дымов уже собирался выйти из комнаты, Букашев спохватился и познакомил учителя со своим собеседником. «Это представитель наших спонсоров, вице-президент банка…» На Дымова, улыбаясь, смотрел бывший инструктор райкома. Дмитрию Михайловичу стоило большого труда не устроить скандала немедленно. Но после того как инструктор-банкир ушел, Дымов, волнуясь, поведал Букашеву, что это за человек.

Реакция бывшего ученика крайне расстроила Дымова. Да, Букашев знает, что Сергей Сергеевич работал в райкоме. Да, наверное, он не является твердым сторонником демократических реформ, но довольно того, что глава банка — последовательный либерал. И сейчас не время устраивать люстрации, в противном случае работать будет некому, а в руководство «Выбора России» придется кооптировать Дымова и Букашева, потому что всем остальным дорога в политику будет закрыта.

Добило Дымова даже не содержание разговора, а тон Букашева. Он не горячился, не ругался, а говорил тихим и усталым голосом, как будто учеником был не он, а Дымов.

Появление инструктора райкома на важной и хлебной должности Дмитрия Михайловича не удивило и, по большому счету, не расстроило. Он понимал, что к блоку «Выбор России» прибилось множество людей, которые не были ни либералами, ни демократами, а участвовали в «партии власти» ради карьеры или по какому-то иному расчету. Не эти люди, на взгляд Дымова, определяли лицо блока, но все же их было многовато.

И именно они способствовали тому, что свободные демократические выборы приобрели отчетливо коммерческий характер. До того момента Дымову и в голову не приходило, что на политике можно зарабатывать деньги.

Впрочем, «Выбор России» не зарабатывал. Он, наоборот, тратил и платил. Причем часто, полагал Дымов, там, где этого совершенно не требовалось. Деньги получали все сотрудники и центрального офиса, и местных штабов. Платили и тем, кто стоял в пикетах на улицах города, а это уже, негодовал про себя Дымов, было чистым мотовством. Ведь стоило только бросить клич демократическим активистам! Таня однажды намекнула Дымову, что деньги получают и многие журналисты, которые положительно пишут про «Выбор России». Дымов не поверил, поскольку считал, что журналисты в массе своей по определению должны быть сторонниками демократов и брать деньги сверх установленных редакциями гонораров не могут.

Коммерциализация выборов беспокоила учителя истории потому, что с приходом денег из движения уходили искренность и энтузиазм, позволившие в начале 90-х одолеть коммунистов. Уходил не только дух, но и люди, олицетворявшие его. Дымов знал, что в центральном штабе не слишком привечают старых активистов демдвижения, иногда употребляя за глаза коммуно-патриотический термин «демшиза». По словам одного из консультантов штаба, для осуществления простейших агитационных действий гораздо удобнее нанимать студентов, чем договариваться с активистами, которые «в любой момент начнут кобениться». На замечание Дмитрия Михайловича о том, что наемные войска всегда хуже своих, консультант недоверчиво хмыкнул.