Светлана Лолаева - Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

Среди внештатных помощников депутатов попадались и действительно дельные люди. Чаще всего, по наблюдениям Никиты Петровича, это были эксперты, трудившиеся в каких-то институтах или исследовательских центрах и реально помогавшие депутатам писать законы или поправки, либо люди, занимавшиеся партийной деятельностью и нужные не столько парламентарию, сколько фракции и партии. Третью категорию полезных внештатников составляли активисты в регионах. В провинции, в отличие от Москвы, удостоверение помощника депутата Госдумы производило впечатление на чиновников, что помогало решать хотя бы мелкие проблемы, с которыми обращались к своим избранникам граждане.

А в столице и влияние, и материальное обеспечение даже штатных помощников депутата оставляли желать лучшего. Это Огоньков, проработавший помощником два срока, знал не понаслышке. Влияние, правда, было материей субъективной, зависящей и от депутата, и от расторопности его помощника. Что же касается зарплаты, то она устанавливалась каждым депутатом лично. На всех помощников ему выделялся фонд в размере 1,65 депутатского оклада, и народный избранник определял, сколько штатных помощников ему нужно и как делить между ними эти деньги. Правда, работу помощника можно было совмещать с другой деятельностью. И некоторые коллеги Никиты Петровича, например, Дымов, этим правом пользовались. Правда и то, что, помимо государственного оклада, многие депутаты доплачивали своим помощникам из иных источников. У Николая Васильевича в первые годы работы в Думе таких источников попросту' не было (тогда, впрочем, они были не у многих думцев), а когда они и появились, он нарушать заведенного порядка не стал. Хотя иногда подбрасывал Никите Петровичу' «премиальные»: долларов 100–200.

Но Огоньков никогда не жаловался: на фоне тотальной нищеты населения его обеспечение, а тем более, депутатское, казалось ему просто роскошным. И когда Николай Васильевич, довольно быстро позабывший о том, как до своего чудесного избрания в Думу он радовался хорошему урожаю картошки на даче, начинал рассуждать о зарплатах американских конгрессменов или членов германского бундестага, его помощник заводился не на шутку.

Оклад депутата, приравненный одним из первых постановлений нового парламента к окладу федерального министра, в 1994 году более чем в три раза превосходил среднюю зарплату по стране (зарплата всех думцев, за исключением председателя палаты, чье денежное вознаграждение и социальные льготы приравнены к премьерским, одинакова). Кроме того, депутатам ежемесячно выдавали еще пять минимальных зарплат на возмещение так называемых представительских расходов. Иногородние депутаты для переезда в Москву получали «подъемные»: половину от ежемесячной депутатской зарплаты на самого народного избранника и по четверти — на каждого члена его семьи. Помимо отпускных (депутатский отпуск длится 48 рабочих дней) парламентариям выдавали «лечебные» — по два ежемесячных оклада. И, наконец, в отличие от Никиты Петровича, которому для получения повышенной пенсии нужно было довести стаж работы на госслужбе до пятнадцати лет, любому депутату для этого достаточно было одного года. Всего одного года, чтобы, уйдя на заслуженный отдых, получать пенсию в размере 55 процентов зарплаты действующего депутата! Николай Васильевич же, чей депутатский стаж вдвое превышал трехлетний порог, будет до конца жизни получать 75 процентов думского оклада.

Иногородним депутатам, разумеется, предоставлялся бесплатный кров. Сначала парламентарии размещались в гостиницах. Одни, как Николай Васильевич, жили в «Москве», другие — в «России». Позже столичные власти начали выделять им служебные меблированные квартиры в новостройках нового московского района Митино. Всем депутатам полагался бесплатный проезд на всех видах общественного транспорта, за исключением такси. Последнее им ни к чему, к услугам каждого народного избранника круглосуточно бесплатное думское такси — прикрепленные к Думе машины. Государство оплачивало и все поездки депутатов по стране. В родной город, неважно, где он находится — на Чукотке или в Центральной России, депутат мог летать, ездить, плавать совершенно бесплатно хоть каждый день.

Парламентариев обслуживала находящаяся в новом здании Думы специальная касса, которая всегда имела брони на поезда и самолеты в любом направлении. Поначалу услугами этой кассы могли пользоваться не только депутаты. И билеты (за деньги, разумеется) можно было приобретать не только для парламентария, членов его семьи и его помощников, но и для любого человека. К концу второй Думы эту практику запретили, как уверял Никиту Петровича Дымов, из-за расцветшей пышным цветом спекуляции (еще один скромный думский приработок) билетами на популярные направления в период летних отпусков, зимних каникул и т. п.

Депутаты-москвичи (в первой Думе их было большинство — 280 человек, во второй уже только треть — 154) [169], которым не нужно было предоставлять жилье, пользовались другими льготами, распространявшимися, естественно, и на иногородних: бесплатные разговоры (хоть междугородные, хоть международные) и со служебного, и с домашнего телефонов; бесплатное медицинское обслуживание в поликлиниках Управления делами президента (во взрослой — на Сивцевом Вражке, и в детской — в Старопанском переулке) и больницах и самих депутатов, и членов их семей. Понятие «семья» было очень широким: Никита Петрович с удивлением узнал, что ее членами считаются не только несовершеннолетние и учащиеся дети депутатов, но даже их внуки.

Наконец, депутаты могли с комфортом отдохнуть. К их услугам были президентские «Лесные дали» в Подмосковье или «Русь» в Сочи. А кроме того, еще не один десяток санаториев и домов отдыха по всей стране — от Алтая до Пятигорска и от Калининграда до Сочи — прибранные к рукам самым крепким хозяйственником страны Павлом Бородиным. Депутатам и членам их семей санаторно-курортные путевки полагались примерно за треть рыночной цены. «Зачем мне ехать в какую-то Испанию или Турцию, когда я за втрое меньшие деньги могу отдохнуть в „Руси“ с женой и сыном и меня еще все местные чиновники будут на руках носить, на машинах возить, шашлыками кормить», — случайно услышал прошедшим летом телефонные откровения председателя одного из комитетов Никита Петрович.

Многие рядовые депутаты, включая Николая Васильевича, рассуждали так же. «Дают — бери, бьют — беги», — еще в первой Думе пояснил он Огонькову незамысловатую философию народных избранников. И Никита Петрович, которого из горящего Верховного Совета 4 октября 1993 года выводил ОМОН, вздрогнув, подумал, что любовь к халяве и привилегиям в зародыше убивает всякую политическую оппозицию в стране.