Артур Самари - Забытое царство Согд

Чжоу также заметил, что на всех столбах дома закреплены ветки цветущего урюка. Было ясно – это символ весны. А еще всюду угощали бичаком* – это было главное блюдо дастархана. Рядом клали большую лепешку, а сверху крашеные яйца: красные, желтые, синие, символизирующие начало всего живого. «Жизнь зарождается в яйце», – говорили согдийцы.
В полночь царедворец привел гостя в Дом огня (пройдут века и такой дом станут называть чайханой), где собирались все мужчины квартала. Обычно там они вели долгие беседы, а в дни праздников устраивали угощения.
В углу комнаты на мраморной ножке горел большой светильник, перед которым молились люди. Чжоу остался у двери, а царедворец с мужчинами встали у алтаря, и каждый прочел молитву. После все обратились к гостю с расспросами о чужой стране и обычаях.
Между тем, снаружи собралась вся махалля. Файз и Чжоу вышли к людям. Площадку освещали факелы, машалы* на длинных древках. В сторонке в трех огромных котлах несколько женщин варили сумаляк. Остальные встали в большой круг и слушали лучших музыкантов, которых пригласил сам царедворец, посулив им щедрое вознаграждение.
Первым запел старец с длинной белой бородой. Подыгрывая себе на дутаре, он сказывал о подвигах великого богатыря Рустама, а затем о святом Сиявуше и царе Афрасиабе*. (На их основе, спустя двести лет Фирдауси напишет поэму «Шах-наме».) За сказаниями о героях под веселую музыку запела знаменитая Шоира, чей нежный голос всех восхитил. После певицы под ритмы барабанов выступили танцоры. Они заразили народ своим весельем, никто не мог усидеть на месте. У мужчин были резкие движения, а у женщин – более плавные. Лица всех сияли от пламени факелов и выпитого вина.

Файз и Чжоу слились с танцующими мужчинами и женщинами.
Шестой день Навруза был самым насыщенным. С утра горожане начали стекаться на пустырь за городскими стенами. В этот год на праздничном гулянии собралось полгорода. Еще накануне торговцы установили на пустыре лавки с навесами и в день праздника предлагали всем легкую еду, одежду, игрушки, а также украшения из серебра и золота.
Туда же на арбах доставили десять котлов, в которых потом варили конину. У согдийцев лошади считались лучшими творениями бога после человека, поэтому их приносили в жертву солнцу. Когда конина полностью разваривалась, ее подавали всем желающим в керамических чашках. Это был древний обычай согдийцев. Как говорили старики, так делали их предки, когда жили очень далеко от Согдианы – в степи недалеко от огромного моря (Черное море, Евразийская степь).
Когда на зеленом холме появился Тархун со своим двором, под серебристым балдахином ему установили трон. Рядом с ним на скамьях сели трое советников, китайский посол и верховный мобед. Затем Тархун, высоко подняв чашу вина, громко огласил о начале торжества. Но прежде он напомнил о стремлении каждого согдийца к совершенству, то есть стать настоящим адибом. Для чего он должен овладеть разными искусствами: стрельбой из лука, верховой ездой, игрой в шахматы, поэзией, математикой. А также знать генеалогию своего рода и самое важное – историю края. После этих слов царь осушил бокал до дна и чуть погодя огласил, какие подарки ожидают победителей турниров. Ими оказались мешочки с золотыми монетами.
По взмаху руки царя начались состязания. Сначала мерились силами лучшие палваны в борьбе кураш. Затем свое умение показали лучники. Они пускали стрелы в висячие кольца и в летящих птиц, которые взмывали в небо из раскрытых клеток. Далее был конкурс поэтов. Каждый сочинитель выходил в круг сидящих людей и громко читал стихи, посвященные Наврузу. А тем временем были расстелены коврики для любителей шахмат. Игроки сидели у шахматной доски, склонив головы и не обращая внимания на людей, собравшихся вокруг них. И, наконец, закончилось торжество конными скачками. После вручения наград самим царем все стали покидать пустырь.
Однако праздник на этом не завершился. На утро следующего дня незамужние девушки вновь отправились в степь. Туда же двинулась царская свита во главе с царицей и ее сестрами. С ними ехал посланник китайского императора, которому было любопытно посмотреть на обычай, называемый в народе «тамоша»* (любование).
Прибыв на свое место, начальник двора обернулся назад и взмахнул рукой. Свита остановилась.

Знатные девушки не могли налюбоваться красотой весенней степи, издавая восторженные возгласы. Вся равнина была усыпана тюльпанами, желтыми и синими цветами. Этот день согдийцы именовали «праздником красного цветка» из-за обилия тюльпанов.
Все сошли с коней и направились к уже натянутым желтым шатрам, внутри которых были растелены ковры.
Царица с сестрами осталась в шатре, а остальные девушки разбрелись по степи, собирая цветы для венков. Все их разговоры, а затем и песни были о любви и главном символе замужества – тюльпане. В песнях-заклинаниях они просили великую богиню Анахиту послать им красивых, смелых и умных жениха. Такие песни доносились из разных мест степи, где гуляли простые горожанки.
Через какое-то время в степи верхом на лошадях стали появляться юноши. Их волнистые густые волосы были стянуты на лбу цветной лентой. Сойдя с лошадей, они тоже срывали цветы и с букетами шли к девушкам. Таков был древний обычай: те, кому из них доставался букет, знали – это признание в любви, а значит, и возможность, скорой свадьбы. А тем девушкам, к кому не подошли юноши, предстояло ждать следующего года, если к тому времени их не выдадут замуж за других.
Дочь царя, Тахмина, с двоюродными сестрами, завидев двоих знатных юношей, идущих к ним с букетами, перестали петь. Охранники не стали задерживать парней, признав в них детей важных особ. От волнения девушки затаили дыхание: кому же достанутся цветы, кто из них самая красивая? Юноши вручили тюльпаны двум племянницам Тархуна. Это не могло не задеть дочь царя, которая сохранила достойный вид, приветливо улыбнувшись. А влюбленные пары молча разошлись друг от друга на десять шагов. Свидание было коротким. О чем они говорили, Тахмина не слышала. Затем счастливые девушки вернулись к сестре, а юноши сели в роскошные седла и ускакали.
Теперь можно было поздравить удачливых сестер, и все кинулись целовать их.