Атаманенко Григорьевич - КГБ. Последний аргумент

А один телезритель из Сиэтла потребовал с компании возмещения убытков. Оказалось, что мой репортаж он принял за новое секс-шоу и поспорил со своим соседом на сто баксов, что в заключение выступления Андропов вместо носового платка вытрет лоб ажурными женскими трусиками... Ну, и конечно, проиграл! Этот сутяга решил, что в зале Кремлевского Дворца съездов проводится не совещание, а сеанс группового секса, и в качестве доказательства ссылался на услышанные им в ходе передачи стоны и завывание...

Кое-кто решил, что это — новая форма подачи политических новостей, эксперимент, устроенный, чтобы выяснить, как доводить серьёзную политическую информацию из СССР до рядовых американцев...

Были и такие, кто настаивал, чтобы и впредь все события, происходящие на советском политическом Олимпе, подавались именно в такой, непристойной аранжировке. По их мнению, весь социалистический лагерь — один большой бордель, где за красивой вывеской сплошной разврат. А в качестве доказательства мои почитатели ссылались на эпизоды из моего же репортажа...»

«Ну, и чем всё закончилось?»

«Чем-чем... Американского посла в Москве вызвал к себе министр иностранных дел Громыко и всыпал по первое число, после чего русский МИД направил ноту протеста в Госдеп США...

Это в итоге и решило мою судьбу в корпорации “U.S. Inform”...

В Москве карусель крутится уже неделю, а после этого я ещё неизвестно сколько буду объясняться со своим начальством...

Словом, всё произошло в соответствии с известным тезисом кардинала от шпионажа мистера Даллеса:

"Разведка и контрразведка взывают к самым низменным страстям и успешно ими используются. На войне, как на войне, — для достижения результата все средства хороши, когда они наносят урон противнику, даже если и выгладят неэстетично...»

«Нет, Джон, ты понял? Оказывается, Валентина нанесла мне, всего-навсего, неэстетичный урон!»

— Товарищи курсанты! Из истории вам известно, что последним аргументом королей были пушки против восставшей толпы, значит, — убийство. Последним аргументом Джеймса Бонда был выстрел из пистолета немыслимого калибра, то есть опять — убийство. У начальника Отдельной службы КГБ генерал-майора Козлова другие приоритеты, он в своих действиях руководствуется иной логикой, отсюда и отличный от всех его «последний аргумент», и вы это сейчас поймёте.

Когда приёмы САВРО — подстава и ввод — не приносили ожидаемого эффекта, а объект продолжал безнаказанно проводить подрывные акции на нашей территории, Леониду Иосифовичу ничего не оставалось, как прибегнуть к компрометации. Но! Сделать это нужно было таким образом, чтобы «наших ушей там не было видно», другими словами, с объектом надо было разделаться чужими руками. И, смею вас заверить, в этих делах мой коллега генерал-майор Козлов преуспел, о чём свидетельствует проведенная его Службой операция «ОРТОДОКС»...

Многоэтажный дом по Ленинградскому проспекту, где находилась конспиративная квартира начальника Отдельной службы КГБ генерала Козлова, имел форму буквы «П» и занимал целый квартал. Каждая из трех составных частей фасадом выходила на разные улицы и имела свой порядковый номер. Арки в разных крыльях дома позволяли войти во двор с одной улицы, а выйти на диаметрально противоположную. Что и рекомендовалось делать посетителям явочной квартиры.

Проведя явку и попрощавшись с «САМУРАЕМ», Козлов подошёл к окну, из которого хорошо просматривался двор.

Едва агент достиг центральной арки, где запарковал машину, как рядом с ним, будто из-под земли, вырос мужчина. Генерал узнал его. Это был капитан 3-го ранга Тосио Миядзаки, начальник собственной безопасности (СБ) японского посольства. Профессионал многоопытный и коварный, он доставлял немало хлопот подчиненным Козлова.

Через полгода после того, как Тосио Миядзаки прибыл в Москву, генерал Козлов предпринял попытку «потрогать его за вымя» — выяснить уровень профессиональной подготовки, сильные и слабые стороны, привязанности, чтобы определить возможность его использования в наших интересах, а если повезёт, то сходу установить с ним оперативный контакт.

Начали по традиции с того, что подвели к Миядзаки «ласточку», которой была поставлена одна задача: совратить!

Японец сделал вид, что готов обеими ногами ступить в ловушку, а затем в неё же и загнал обольстительницу, да так, что вытаскивала её оттуда вся Служба Козлова.

Вслед за «ласточкой» на горизонте объекта появился «голубь сизокрылый» — смазливый мальчонка нетрадиционной сексуальной ориентации. Опять промашка!

Впервые безотказное оружие Отдельной службы генерала Козлова дало осечку. А ведь на женщинах и на «голубых» ломались и неподкупные аристократы англичане, и бесшабашные американцы, а тут всё наоборот. То ли культура другая, то ли выучка иная. Зашли с другой стороны. Однако и на операциях с валютой и с антиквариатом подловить Миядзаки не удалось, как ни пытались. На них «горели» и арабы, и турки, а тут вдруг никак.

Использовались все традиционные чекистские наработки, которые заставили бы любого другого иностранца искать покровительства у Комитета, толкнули бы его в наши объятия, но, увы! Для японца они были недейственны. Он доказал, что у него иной уровень мышления, иная ценностная шкала и, вообще, иное отношение к пребыванию на государственной службе. И тогда оперативной разработке японца присвоили кодовое название «ОРТОДОКС».

...Первое время после «наездов» Службы Козлова «ОРТОДОКС» затаился. Выжидал, а затем сам перешел к активным действиям, продемонстрировав, что прибыл в Союз отнюдь не для того, чтобы стать добычей вербовочных устремлений КГБ. Он — охотник и сам не прочь побродить с ружьишком по московским угодьям в надежде подстрелить дичь — завербовать кого-нибудь.

Через некоторое время «наружка» зафиксировала конспиративный контакт японца с заместителем министра легкой промышленности РСФСР Платоновым, активно посещавшим дипломатические приёмы в иностранных посольствах в Москве, в том числе и японское.

По прошествии некоторого времени среди появившихся и тщательно скрываемых связей Миядзаки из числа советских граждан был выявлен некий научный сотрудник одного из «почтовых ящиков» в Мытищах, с которым японец также поддерживал подозрительные отношения.

Советским гражданам было сделано соответствующее внушение на Лубянке, чтобы отсечь их от не в меру активного «охотника за головами», но что делать с ним самим? Его-то на Лубянку не пригласишь!

«Это уже перебор, господин капитан 3-го ранга! — решил Козлов. — Вы уже преступили все допустимые для гостя границы!»