Фабрицио Кальви - Повседневная жизнь итальянской мафии

— Каждый может ошибаться в жизни, — якобы сказал Бускетта дежурному комиссариата, — но разве мы можем кого-либо презирать за это? С меня больше чем достаточно всей этой истории с сигаретами. Отец научил меня своему ремеслу. Я — стекольщик. Я хочу честно работать, но не могу, потому что у меня отобрали паспорт.

Некоторые журналисты утверждают, что служащий комиссариата, почему-то слишком взволнованный разговором, якобы тем не менее нашел в себе присутствие духа, чтобы осведомиться у Бускетты: неужели честному стекольщику необходим паспорт для резки стекол? Невозмутимый Бускетта отвечал ему в том смысле, что только за границей, во Франции или Бельгии, качество стекла как раз такое, которое обеспечивает стекольщику возможность честно выполнять свой долг.

Попытка не удалась. Став известным мафиози, Бускетта надолго лишился возможности путешествовать под своим настоящим именем.

К счастью для нашего «человека чести», у «семьи» Порта Нуовы в те времена были друзья, с которыми считались в Риме. И в один прекрасный день депутат от христианско-демократической партии Франческо Барбачча разразился гневным посланием на бланке парламента, адресованным шефу полиции города Палермо, с требованием, чтобы синьору Бускетте, «человеку, в котором я сильно заинтересован», как выразился почтенный Барбачча, выдали новый документ.

Так 23 мая 1961 года Томмазо Бускетта впервые взял в руки пахнущий краской паспорт, который двумя годами позже спас ему жизнь.

Какое-то время Томмазо Бускетта находился в Мексике, и именно там он узнал, что началась «большая война» и на улицах Палермо и его окрестностей льются потоки крови.

Прежде всего ему дали знать, что Сальваторе Лабарбера, представлявший в Капитуле интересы палермских «семей», исчез. Его труп так никогда и не нашли. И хотя Бускетте не довелось узнать, что в конце концов случилось с его экс-представителем, он с самого начала был убежден, что убийство Сальваторе Лабарберы, а речь шла без сомнения об убийстве, было делом, решенным между секретарями Капитула. Поскольку сам Сальваторе Лабарбера был также членом Чрезвычайной комиссии «Коза ностры», никакой другой орган мафии не мог приговорить его к смерти, не навлекая на себя чудовищных репрессий.

Жизнь подтвердила правоту Бускетты: в последующие месяцы по приказу Капитула подавляющее большинство «семей» «Коза ностры» ополчились на оставшихся в живых представителей клана Лабарберы.

Именно тогда был тяжело ранен Анджело Лабарбера, глава «семьи» Палермо-Чентре, на которого было совершено покушение на другом конце Апеннин, в отдаленном пригороде Милана. Его люди, оставшиеся в Палермо, были перебиты все до одного, причинив, правда, серьезный урон своим противникам и, в частности, оставшимся в живых секретарям Капитула.

Сначала пал Чезаре Манцелла, влиятельный член Капитула, который сделал себе состояние в Соединенных Штатах и властвовал теперь над частью западного побережья Палермо. Манцеллу разнесло в клочья в результате взрыва начиненного взрывчаткой автомобиля в его вотчине Чинизи, маленьком приморском городке, расположенном километрах в двадцати от Палермо. Генеральный секретарь Капитула, Сальваторе Греко, маленький человечек по прозвищу Пташка, благодаря своей тщедушности избежал той же участи, в то время как третий начиненный взрывчаткой автомобиль, предназначенный еще одному секретарю Капитула, унес жизни семи карабинеров, которые были убеждены, что обезвредили его адскую машину. Было это в Чакулли, маленьком городке, расположенном на высоте Палермо. Рассказ о том живописном местечке нам еще предстоит.

«Люди чести» в Уччардоне проявляли интерес к Томмазо Бускетте не только из-за его прежних заслуг. Этот человек уже стал живой легендой, когда появился в палермской тюрьме.

Оставив Сицилию и переехав в Америку — в течение десяти лет его видели то в Соединенных Штатах, то в Канаде, то в Бразилии, — Томмазо Бускетта сумел проникнуть в узкий круг контрабандистов самого высокого разбора. Не имея никакой возможности привести достоверные факты, американское Бюро по борьбе с наркотиками утверждает, что он стал одним из королей наркобизнеса, а сицилийские судьи называют его «кокаиновым князем».

Кроме того, что такая характеристика его раздражала, хотя и способствовала усилению его влияния в мафиозных кругах, она послужила причиной высылки Томмазо Бускетты из Америки, которая последовала в 1970 году. Два года спустя его арестовали в Бразилии, и он был выдан как преступник властям Италии, где его приговорили к десяти годам тюремного заключения за преступления, совершенные им еще в 50-х годах (спекуляция и участие в деятельности преступных объединений). Бускетта вновь оказался среди тех, кого он оставил более семи лет назад. Встретившись со своим прошлым, он вновь окунулся в повседневную жизнь «людей чести».

Если заключение в тюрьму «человека чести» влекло за собой лишение возможности зарабатывать на жизнь и было внезапным, как крушение поезда, глава его мафиозной «семьи» должен был сделать все, чтобы обеспечить хотя бы минимальные доходы и ему, и его близким. Правда, так было не всегда, о чем и поведал позже Томмазо Бускетта. Надо заметить, что в том, что касается размеров получаемой компенсации, руководители «Коза ностры» никогда не придерживались твердых правил. И их нетрудно понять. Те из простых «бойцов», кто был не в состоянии обеспечивать собственное существование, будь то из-за отсутствия опыта или, наоборот, из-за своих преклонных лет, будучи ранеными или попав в тюрьму, получали минимальное ежемесячное содержание. Ясно без слов, что большинство «людей чести» получали от своей нелегальной деятельности такую прибыль, что не испытывали никакой потребности в компенсации, которую могла им выплачивать мафия. В начале 80-х годов, когда резко возросла контрабанда героина, нередко можно было видеть в банке, как мафиози получал наличными один или два миллиона долларов, переведенных на его счет каким-либо иностранным, чаще всего швейцарским банком.

Поиски записанных на бумаге правил поведения «людей чести» ни к чему не приведут. В мафии написанное не имеет никакого значения; ценны лишь слова и поступки. Здесь не ведется учет расходов и доходов, здесь нет списка членов организации и внутренних уложений, но вовсе не поэтому ветер легкомыслия и вседозволенности разметывает стройные ряды мафиози. Раз и навсегда закрепленные правила, определяющие, как должны вести себя «люди чести», передаются из уст в уста, и это единственная гарантия непреложности правил и обычаев «Коза ностры». В камерах Уччардоне Бускетта мог еще раз убедиться, насколько крепка и монолитна эта организация, которая сплачивает «людей чести» в одно целое. Намного более крепка и монолитна, чем если бы правила ее были определены каким-либо уставным документом.