Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

О его намерениях в мельчайших подробностях было известно Герингу. Глава ВВС утверждал, что Гессу была оказана значительная помощь в организации опасного побега. В течение довольно долгого времени Гессу удавалось совершать тренировочные полеты. Он объяснял это тем, что не хотел растерять навыки пилотирования. Но кто навел его на мысль о побеге? Этот человек прислушивался к голосам, созданным его воображением, и годами изучал египетскую астрологию. В то же время он был чрезвычайно практичным. Он сумел договориться о переоснащении своего «Мессершмитта-110», истребителя, у которого недоставало, дальности полета. Его боевой самолет был оснащен дополнительными топливными баками — на каждом крыле и еще одним под фюзеляжем. Ему пришлось лететь без нормальной поддержки с земли, без навигационных огней, через воздушное пространство, наполненное ночными истребителями, так как дело происходило в разгар битвы за Англию. Еще до полета предстояло провести тщательную и длительную подготовку, включавшую тридцать тренировочных полетов и тайное приобретение карт и оборудования.

Единственной непродуманной деталью во всей авантюре оказалась роль, отведенная молодому герцогу Гамильтону. Гесс предполагал, что через герцога сможет напрямую общаться с королем Великобритании и добьется подписания мирного договора, который позволил бы немецкой военной машине сосредоточить все усилия на Советском Союзе. Но герцог вряд ли подходил для этой цели. Он летал на одноместном «Харрикейне», переоборудованном для ночных вылетов, и его обязанностью было сбивать немецкие самолеты, пытавшиеся по приказу Геринга стереть Британию с лица земли. Особой задачей британской авиации являлась защита Шотландии, в которой Гесс хотел пригреться у герцогского очага.

Говорили, что Гесс сошел с ума, но в источниках того времени нет доказательств этого.

…Долгое время Гесс являлся единственным заключенным тюрьмы Шпандау в Берлине, где за ним поочередно следили охранники, поставляемые четырьмя державами исключительно по настоянию Москвы. А потом он странным образом умер. Вечным кошмаром Сталина было то, что нацисты смогут заключить тайный союз с Западом против Советского Союза. Вот почему побегу Гесса русские придавали гораздо большее значение, чем политическому маневру Бормана на пути к власти. Этот маневр производился столь аккуратно, что большинство нацистских вождей его не заметили. Директива Гитлера, составленная в крайне осторожных выражениях, гласила: «Бывший пост заместителя фюрера с настоящего времени будет называться должностью министра по делам партии и напрямую подчиняться мне. Как и прежде, исполнять обязанности партийного министра будет наш товарищ по партии Мартин Борман».

Текст этой директивы подготовил Борман. Его формулировка не встревожила тех, кто мог бы остановить продвижение Бормана, пойми они, что бывший крестьянин, который, казалось, только и делал, что ублажал своего хозяина, на самом деле им манипулировал.

Когда Гесс бежал, а его имя было вычеркнуто Борманом из партийных списков, стало ясно, в чьих руках оказалась власть. Заместитель фюрера превратил свое управление в партийный центр. Он напоминал приближенным, что партия правит государством. Так в возрасте сорока одного года Борман получил официальную власть, позволявшую ему осуществлять личный контроль над нацистской партией — инструментом, который он создал и использовал, чтобы привести Гитлера к власти. Фюрер отныне играл роль главнокомандующего и признавал, что более не осведомлен о партийных делах. Устранение Гесса стало личной победой Бормана, подотчетного теперь только Гитлеру и способного назначать и увольнять любого партийного чиновника, строить или разрушать карьеры в любом государственном органе, в политических и военных кругах.

Радость избавления от соперника занимала Бормана больше, чем ход войны. Это ясно из его писем и записок того периода. Он писал одной из своих жертв — Гиммлеру: «Гесс хотел славы, потому что страдал комплексом неполноценности. По мнению фюрера, это и стало настоящей причиной побега. Только теперь выяснилось, что РГ лечился от импотенции даже в то время, когда был зачат его сын. РГ верил, что своей авантюрой докажет свое мужество перед самим собой, женой, партией и народом».

Прием цитирования фюрера для поддержки своего собственного мнения применялся Борманом, покуда ему мог быть полезен сам фюрер. Нацисты вершили свои дела в обстановке секретности, и после войны осталось много закрытых документов. После Бормана сохранились лишь маленькие клочки бумаги, которые просто осели на дно папки. Поэтому одно время господствовало мнение, что Борман полностью зависел от фюрера и после смерти фюрера потерял чувство реальности. Однако все, что он делал, восстановленное по этим безобидным клочкам бумаги и сопоставленное с документами о нацистских мероприятиях, образует совсем иную картину. Борман многих использовал до тех пор, пока они не превращались для него в помеху или же в угрозу. Он использовал Рудольфа Гесса для острастки, обращаясь к тем же самым иллюзиям, в которые верил Гитлер. Гитлер ассоциировался со святым Матвеем, а Борман — с Иоанном Крестителем, прокладывающим путь для тех, кто придет за ним. Рассудок Рудольфа Гесса был помутнен такими же болезненными фантазиями. Они стали известны Борману, когда он работал с Гессом.

Умение Бормана обращать слабости других в свою пользу просматривается и в том, как Гессу внушили идею странного полета. Беспощадность, хладнокровное манипулирование другими, способность становиться частью другого человека и соглашаться с чем угодно, не веря в это, — все было использовано Борманом, чтобы избавиться от Гесса. Борман сыграл на доверчивости Гесса к англичанам. Но более всего он использовал ориентацию Гесса на предсказания и пророческие откровения.

Инструментом Бормана стал сумасшедший гений Карл Хаусхофер, бывший профессором геополитики мюнхенского университета, когда в 1920 году Рудольф Гесс стал его студентом. Хаусхофер верил в предрассудки и влияние почвы на характер нации. По его убеждению, немцы являлись прирожденной высшей расой, испорченной евреями. Германия была призвана контролировав всю Европу — от Атлантического океана до Урала. Многое из этого проникло и в «Майн кампф».

Невероятно, но факт: Хаусхофер был армейским генералом во время Первой мировой войны и немецким военным атташе в Токио. Его мистицизм и проницательные догадки привлекли к нему внимание доверчивых немцев, среди которых оказался и Гитлер. Когда началась следующая война, он наседал на любого, кто соглашался выслушивать его соображения о том, что столкновение с Великобританией неправильно в силу ряда мистических причин. Хаусхофер оказывал влияние на Гитлера через Гесса. Когда Гитлер слушал предсказания подобных людей, он делал это с суеверным вниманием и полным доверием. Англичане в конце концов переманили его личного астролога Луиса де Воля, работавшего по инструкциям секретных служб объединенной разведки союзников в Нью- Йорке с 1941 года. Он был венгром по национальности и жил за счет финансирования, производимого через британских агентов. Один из них, Бен Леви, британский драматург и член парламента, каждую неделю карабкался по ступеням черной лестницы в нью-йоркской гостинице, чтобы заплатить ему в долларах. В задачи Луиса де Воля входило приводить свои предсказания в соответствие с мировыми событиями и время от времени предсказывать Гитлеру неминуемое поражение. Еще один прорицатель в Каире был подкуплен для того, чтобы поместить планету Гитлера — Нептун — в Дом Смерти. Считалось, что через какое-то время это доведет Гитлера до самоубийства.