Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Легенды «Фогельфрай», возрожденные вервольфами, особенно подходили Борману. Это слово означает «свободный от птиц». Оно берет свое начало в средневековом кодексе отмщения, объявлявшем, что любой человек, признанный виновным, превращается во время охотничьего сезона в мишень. Молодой Мартин Борман после Первой мировой войны принимал участие в подобной охоте, творя самосуд над «ноябрьскими предателями» за их переговоры в 1918 году с союзниками. Средневековые мстители клялись собственной жизнью, что не посвятят в тайну своего святого дела «ни жену, ни детей; ни мать, ни отца; ни сестру, ни брата; ни огонь, ни ветер — ничто, существующее между небом и землей». Любой признанный виновным и отсутствовавший на ритуальном суде объявлялся «дичью», и любой мог его убить безнаказанно. В народном ополчении, к которому после 1918 года присоединился Борман, не пытались изображать благородство. Рыцарями становились дурно воспитанные вояки, а жертвами — заподозренные в сопротивлении бандам. Нацисты, возрождая фольклор, сделали из сочинителя баллады веррольфа — оборотня, который в германской мифологии находился под влиянием дьявола и обладал способностью превращаться из человека в волка и обратно.

Радиопередачи Геббельса и трансляции радио «Вервольф» были полны истерических предупреждений: «Бог уже не защищает наш народ… наступило царство сатаны… Жуткие злодейства творятся над нашими женщинами и детьми». Для мальчиков и девочек, некоторым из которых было всего девять лет, существовали тайные опознавательные знаки, а на домах тех, кому суждено было стать жертвой, рисовали руку ангела-волка. Геббельс разражался речами подобного рода: «Мы, вервольфы, считаем нашим высшим долгом убивать, убивать и еще раз убивать! Используя всю свою хитрость, мы будем красться по городам и деревням подобно волчьим стаям, бесшумно и таинственно под покровом ночи!»

Согласно данным SHAEF (главного штаба экспедиционных войск союзников), в ходе воздушной разведки в марте 1945 года было зафиксировано по меньшей мере двадцать мест и многочисленные пещеры вокруг Берхтесгадена, в которых велась подпольная деятельность. Аллен Даллес докладывал из своего наблюдательного пункта в Швейцарии, что фанатичные нацисты могут создать там последний оплот сопротивления. Он располагал свидетельствами о поспешных приготовлениях к сооружению горной крепости, которыми командовал генерал-майор фон Марцинкевич.

Борман изменил весь ход военных операций союзников, прибегнув к обманному маневру. Поддельная крепость давала убежище многим нацистам, строившим планы на будущее. Прежде чем отправиться в лагерь в качестве военнопленного, там можно было скрыть документы, обладая которыми можно было торговаться. Там скрывали бесценные полицейские сводки, награбленные иностранные акции и облигации, затаившись до тех пор, пока союзный ветер не начнет дуть в нужном политическом направлении. Там отсиживались те, кто был уверен, что в случае обнаружения его точно повесят. Все они собирались в Альпийской крепости, зная, что им некуда спешить. Прежде, чем поисковые группы союзников могли оказаться для них реальной угрозой, должны были пройти недели, а то и месяцы. По многим дорогам можно было пройти либо пешком, либо на вездеходе.

Спустя многие годы Эйзенхауэр продолжал требовать полномасштабного расследования этого дела. В то время, когда он был главнокомандующим союзных войск, паника достигла таких размеров, что его служба безопасности запрещала ему выходить за пределы парижской территории главного штаба экспедиционных войск союзников. Утверждали, что будто «Скорцени и воздушные силы СС намерены убить его». Впоследствии глава разведки Эйзенхауэра заявлял: «Поступали доклады о сбрасывающихся на парашютах вооруженных немецких десантниках, переодетых священниками и монахинями».

Данный маневр Бормана облегчил русским захват территории вокруг Берлина. Позже это стало одной из причин, по которым считалось, что Борман все время работал на русских. После ухода с поста главы западногерманской разведки Гелен настаивал на том, что Борман специально сделал все так, чтобы Берлин очутился в руках русских. Но не стоит забывать еще одно обстоятельство: Борман располагал недвижимостью на территории Альпийской крепости, которая вскоре стала резиденцией новой шпионской сети Гелена. Именно там он придумал отчет для американцев, в котором существование среди приближенных Гитлера советского шпиона подтверждал, ссылаясь на данные адмирала Вильгельма Канариса, «короля шпионажа» и бывшего главы абвера, немецкой военной разведки.

Что касается адмирала, то имеются свидетельства о его сотрудничестве с британцами. Но Канарис никогда не называл Бормана шпионом, хотя действительно заявлял, что Кремль получал сверхсекретную информацию, и это его крайне беспокоило. Канарис не был предателем. После падения Франции он предупредил британцев о готовящемся немецком вторжении, но сделал это в надежде предотвратить столкновение с извечным сильным противником. К тому же он все еще надеялся создать западный блок против Советского Союза. Тайны инициатив Канариса заключены в его дневниках, полностью еще не опубликованных.

Борман принял решение остаться с фюрером. Позднейшие исследования, направленные на изучение образа мышления Бормана, пролили свет на его скрупулезную разработку весьма интересных концепций. То, что на первый взгляд представлялось безумными схемами, Борман исполнял с таким хладнокровием, что он заработал репутацию бесчувственного тупого крестьянина. Он упорно добивался письменного распоряжения фюрера о назначении его на пост министра партии. Все остальные кадровые перестановки ничего не значили! Он совершенно спокойно отнесся к назначению пропагандиста Геббельса, этого мелкого безумца, рейхсканцлером, ибо знал, что Геббельс будет мертв не позднее, чем через несколько часов после того, как Гитлер составит свое завещание.

Почти все, кто наблюдал за его действиями, ненавидели его, но это была та ненависть, что порождает страх, а потом и подчинение. Он методично уничтожал остававшихся врагов: после смерти Гитлера — смерть Геббельса, превратившегося в лакея Бормана и уже не способного ни на что полезное. Далее было подготовлено смещение Гиммлера. «Новое предательство!!! — телеграфировал Борман гитлеровскому наследнику Деницу еще до того, как Гитлер умер. — Гиммлер предлагает сдаться… Необходимо срочно принять самые жесткие меры…». Смерть уготована и заклятому врагу — Герингу. «Вы знакомы с интригами, которые плел Борман, чтобы меня уничтожить?» — скорбно вопрошал Геринг Деница. Необходимо было упаковать и спрятать ценные документы и записи, сделанные Борманом на первом этапе саги о национал-социалистической трансформации мира. Ганна Райч видела, как он «отражал на бумаге величественные события, дабы сохранить их в вечности», прежде чем похитить все документы. Прежде, чем выбраться из развалин, Борману нужно было свести кое-какие счеты.