Винсент Бриджес - Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Контакт с семейством д’Аббади явился для нас солидным фактом, свидетельствующим о том, что семейство д’Аббади действительно сыграло ключевую роль в переносе креста на церковный двор, о чем Фулканелли почему-то предпочел умолчать. Но даже несмотря на эту фигуру умолчания, предложенная им дата — 1842 г. — прямо указывала на это семейство читателю, знакомому с «Тайной соборов» в 1926 г. О том, чем именно обусловлена причастность семейства д’Аббади к истории Андайского Креста, мы сможем узнать лишь после того, как рассмотрим мнения трех основных авторитетов по изучению Креста — Буше, Фулканелли и «Пола Меврила» и, наконец, информацию на самом Кресте. И лишь после того как мы поймем весть, которую несет Крест, мы сможем вернуться к вопросу о том, что же он сам и те тайны, которыми он окружен, могут поведать нам о личности реального Фулканелли. Но для начала нам необходимы три точки зрения на Крест, являющиеся составляющими звеньями мифа о Андайском Кресте.

В качестве попытки расшифровать мифическое содержание Андайского Креста мы можем указать на три различные, но взаимосвязанные между собой интерпретации или точки зрения. Наряду с главой, посвященной Андайскому Кресту в книге Фулканелли «Тайна соборов», мы рассматривали также статью Жюля Буше в «Утешении», опубликованную в 1936 г., и эпилог Пола Меврила в книге «Феномен Фулканелли». Эти работы служат своего рода линзами, одни из которых предназначены для микроскопа, другие — для телескопа, а третьи искажают картину, словно зеркала в комнате смеха, но, прежде чем обратиться к рассмотрению монумента в целом, нам необходимо тщательно рассмотреть эти точки зрения. Как мы увидим, иной раз даже искаженная картина способна дать весьма ценную информацию. Итак, давайте рассмотрим эти источники в хронологическом порядке.

Статья Жюля Буше, опубликованная в 1936 г., — первый известный нам анализ монумента, предупреждающего о конце времен (ил. 1.4). Согласно этой статье, М. Лемуан, художник, обладатель «громадного таланта», передал Буше несколько любительских фотоснимков Креста и тем самым привлек к нему внимание Буше. Что же касается французского художника того времени по имени Лемуан, то его поиски оказались безрезультатными. Фамилия Лемуан означает по-французски просто «монах». Ее трудно назвать широко распространенной, что вызвало в нас подозрение, что это псевдоним.

В своей статье Буше упоминает о Фулканелли, но никак не связывает его имя с Андайским Крестом. Он приводит цитату из книги Фулканелли «Обитель философов» о символике креста св. Андрея — цитату, отражающую точку зрения Хьюитта. Статья начинается с описания Креста. Буше выделяет аспекты, интересующие его в первую очередь: четыре стороны цоколя, латинская надпись, INRI и крест св. Андрея над надписью, а затем обращается непосредственно к интерпретации самой надписи. Как мы уже говорили в главе 1, попытка Буше отражает некоторое знакомство с интерпретацией Фулканелли и его методикой. Однако Буше останавливается в нескольких шагах от правильной расшифровки и неожиданно сворачивает в другую сторону.

Буше обращается к рассмотрению символов на цоколе, двигаясь в направлении «запад — восток — север — юг» зигзагообразно, и в результате у него получается нечто вроде знака на готическом особняке. Он начинает с западной стороны, которую называет «заходящее солнце», сообщая, что ее шестнадцать лучей указывают на шестнадцатый козырь в картах Таро, который называется Взорванная Башня и служит символом катастрофы. Помимо того, что это весьма близко к действительности, в частности, сама мысль об использовании изображений Таро на цоколе, это и весьма интересное решение, ибо, если человек поймет, что образ имеет отношение к катастрофе, он может сразу же сосредоточить внимание на этом символе, не вдаваясь в дальнейшие изыскания. А самым крупным козырем в картах Таро, естественно, является Солнце.

Изображение Звезды на восточной стороне цоколя имеет ту же трактовку. Буше указывает, что она, то есть Звезда, как бы приветствует восток и имеет восемь лучей и, таким образом, символизирует восьмой козырь — Справедливость. На северной стороне цоколя изображена Луна, однако Буше не следует принятой в Таро интерпретации этого символа и заявляет, что луна — это восемнадцатый по счету козырь в картах Таро. Он всего лишь намекает, что это туманный египетский символ, значение которого не установлено.

На южной стороне цоколя приведено символическое изображение Четырех Веков, но при этом Буше не упоминает об очевидном аналоге этого в картах Таро — козыре Страшный Суд. При этом он приводит расшифровку четырех веков согласно Овидию [231]: это Золотой, Серебряный, Бронзовый и Железный века. Он завершает этот пассаж, заявляя, что мы живем в Железном веке, полном «преступлений и бедствий», однако при этом не приводит никаких пророчеств о двойной катастрофе. Несколько позже в своей статье Буше говорит, что назвать точное место или время подобной катастрофы невозможно. Однако он все же пытается предсказать их.

Возможно, это была вся информация, которой располагал Буше, и, не имея целостной картины событий, он был вынужден восстанавливать пробелы так, как считал нужным и возможным. Свидетельства Таро сами по себе указывают на тот факт, что источники, которыми пользовался Буше, и сам Буше сознавали важность Таро для расшифровки символики Андайского монумента.

Атрибуция, которую предлагает Буше, не совсем соответствует действительности, в чем мы сможем вскоре убедиться, однако то, что он все-таки открывает нам, косвенно указывает на корректную атрибуцию. Любопытно, что в картах Таро существуют совершенно однозначные соответствия символам, изображенным на всех четырех сторонах цоколя, но Буше любой ценой стремится уклониться от них. Это весьма забавно и показывает, что Буше намеренно уклоняется от верных соответствий и хочет, чтобы мы сами проанализировали образы Таро. Вполне возможно, что Буше делает это намеренно, стремясь ввести нас в заблуждение и заполнить пробелы в символике.

«Циклический Андайский Крест» — это важнейшая глава в знаменитой книге Фулканелли (см. Приложение Е, где приведен полный текст этой главы). После густых дебрей эрудиции и нагромождений эзопова языка, ожидавших читателя в остальных частях «Тайны соборов», эта глава словно омывает его ярким солнечным светом прибрежного баскского городка. Описание монумента и его ориентации совершенно просто и доступно. Даже объяснение поверхностного уровня символики монумента просто и практически свободно от пресловутого шифра «зеленого языка», столь характерного для остальных глав книги. Или, по крайней мере, так кажется.