Винсент Бриджес - Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Фулканелли обращает наше внимание на восемь изображений, украшающих два указанных дома. Два из них украшают дом Жака Кера (ил. 39–40), а шесть — особняк Лальемана (ил. 41–46). Судя по этим изображениям, два из них можно считать портретами владельцев, бывших алхимиками. Здесь же присутствуют изображения раковины морского гребешка и сосуда Великого Труда; затем — три исторических и мифологических сюжета: Тристан и Изольда, Золотое Руно и св. Христофор. Кроме того, еще три изображения, явно связанных с инициацией, присутствуют во внутренней часовне в доме Лальемана, на столбах, потолке и жертвеннике в часовне-капелле.

Даже простое перечисление этих мотивов указывает, что изображения объединяются в группы из трех символов. Первая из трех групп символов показывает, что Жак Кер был пилигримом и совершал паломничества, будучи любителем дальних странствий. Жан Лальеман, напротив, был деятельным агентом, ибо он держит в руках алхимический сосуд — символ Великого Труда. Однако так и не указано, кто же исполнял роль великого магистра. У нас невольно возникает впечатление, что здесь присутствовало некое третье лицо, пожелавшее остаться незамеченным. Кто же это мог быть?

Следующая группа из трех символов еще более усиливает это впечатление. Мы видим в ней три повествовательных сюжета, три символические истории, балансирующие на тонкой грани между реальной историей и мифологией. Однако внешне, казалось бы, ничто не связывает историю любви Тристана и Изольды с древнегреческой легендой о поисках Золотого Руна, а обе они, опять-таки внешне, не имеют ничего общего с христианской легендой о святом Христофоре и младенце Христе. И тем не менее Фулканелли приводит простое, но поразительное свидетельство того, что эти дома, хозяева которых были мастерами столь тонкого искусства, как «зеленый язык», придавали исключительно важное значение этим трем мифам. Итак, что же общего у этих трех историй?

Разумеется, третья тайна вытекает из двух первых и сводится к следующему: что же именно должны были раскрыть эти инициации?

Ответ на этот вопрос представляет собой особую тайну — тайну времени. Во втором издании «Тайны соборов» Фулканелли предлагает решение, помещая в нем главу о Циклическом Андайском Кресте. Три изображения, служащие иллюстрациями к новой главе, а именно иллюстрации 47, 48 и 49, служащие дополнением к восьми иллюстрациям из Бурже (ил. 39–46), восполняют число сефирот на четвертом Древе Жизни, включая Даат, Гнозис, или Знание. Это Древо, в пределах мира деятельного, вскрывает космологическую основу всей герметической философии астроалхимии. Последняя иллюстрация (ил. 49) — тимпан церкви Сен-Трофим в Арле, завершает круг как в символическом плане, так и на земле, возвращая нас в древний город Грааля и аргонавтов.

Существует и третья группа из трех, отраженная в структуре всей книги. Первый из ее секретов, само Древо Жизни, сформирован схемой «меч в камне» — восемью частями главы 1. Они образуют как бы систему координат для сефирот, которая еще более углубляется и усиливается изображениями их собора Нотр-Дам. Затем мы переходим на третий уровень — планетарные символы-печати из Амьенского собора. Наконец, последняя группа из трех — это три наложенных друг на друга циклических знака на Андайском Кресте, их символическое отражение на соборе в Арле и, наконец, три оси дракона на небе, образующие тройное пересечение галактического Большого Креста.

Это тройная тройственность, 3 * 3 * 3, или три в кубе, составляющая 27, дает нам ключевое число к разгадке цикла прецессии — ядра тайны, скрытой за христианизированным прочтением формулы INRI, сумма букв которой на еврейском составляет 270 (более подробно о важности числа 270 см. в главе 11 нашей книги). На основе этого краткого объяснения секретных данных, лежащих в основе «Тайны соборов», можно составить хотя бы некоторое представление об уровне этого подлинного шедевра эзотерики. Весть об этом секрете выполняет роль медиума, посредника, ибо язык имеет свой собственный гнозис, а инициация, как показывают легенды о Граале, — это способность задавать адекватные вопросы.

Распутав тройное переплетение нитей этого герметического ковра, мы сможем получить ответ на все наши вопросы и в процессе этого составить представление о некой совсем иной реальности. Фулканелли, кем бы он ни был, писал свою книгу как последний посвященный: не как человек, который, уходя, выключает за собой свет, а как адепт, уверенный, что вечный огонь знания ярко пылает и в самом отдаленном и темном углу пещеры Платона. Знакомясь с книгой Фулканелли о нашем прошлом, мы убедились, что наше духовное наследие и надежда на дальнейшую эволюцию человечества во многом связаны с его заветами и пророчествами. Без помощи посвященных, знающих существо проблемы, эта тайна так и осталась бы неразгаданной.

А теперь давайте обратимся к мастеру и суммируем те секреты, которые таит в себе архитектурное решение. Фулканелли в главе «Тайн», посвященной Бурже, называет этот жертвенник (ил. 46) «храмом в миниатюре». Действительно, сравнивая его с фасадом собора Сен-Трофим в Арле, мы можем убедиться, что оба этих памятника символической архитектуры возведены по одному и тому же плану. Поскольку Фулканелли заявляет, что «этот жертвенник несет на себе отпечаток алхимии, детали которого я попытался описать в этом труде», нам предоставляется возможность проверить гипотезу о Древе Жизни.

Наложив точки Древа Жизни на фото жертвенника, как показано на ил. 9.13, мы обнаружили, что они идеально совпали с его очертаниями. Эти три стилизованных граната на фронтоне, которые, как указывает Фулканелли, «свидетельствуют о тройном действии одного и того же процесса», представляют собой три верхние сефирот. Кетер, Чохма и Бина. Капителями столбов служат сефирот Чесед и Гевура, а основанием — сефирот Ход и Нетцах. Центральная ниша — сефира Тиферет. Здесь она смещена несколько вверх и сфокусирована на мотиве «восходящее солнце/раковина морского гребешка», изображенном над надписью. Нижняя ступень отражает основание Йесод, а растительный орнамент под ней символизирует Малькут. Таким образом, четко выделены все три столба Древа Жизни. В центре среднего столба помещается точка сефира Тиферет, с другим, большим, внутренним солнцем — «огнем над бездной», как сказано в книге «Ицзин», — восходящим над выступом, ассоциируемым с Даат. Элементы оформления этого места соответствуют геометрии другого изображения Даат, приводимого у Фулканелли, — образам планетарных металлов из собора Нотр-Дам в Париже.