Джеффри Блэйни - Очень краткая история мира

Женщины выиграли от этого пробудившегося интереса к равенству, хотя право голоса они обретут еще нескоро. Американская территория Вайоминг первой дала женщинам это право. Столь радикальную перемену она совершила в 1869 г. в надежде привлечь больше женщин на эти заселенные вооруженными до зубов мужчинами земли и таким образом смягчить суровое общество фронтира. Год спустя этому примеру последовал соседний штат Юта. Поскольку Юту по преимуществу населяли мормоны и каждый домовладелец жил с несколькими женами, это общество трудно было назвать оплотом феминизма. Целью нового закона было дать больше голосов давно живущим здесь мормонским семьям в ущерб новопоселенцам Юты.

Разрешение женщинам учиться в медицинских школах тоже было поразительно смелым шагом. В Соединенных Штатах мисс Элизабет Блэкуэлл, одержимая желанием изучать медицину, вынуждена была нанимать различных частных преподавателей, прежде чем ее приняли в ноябре 1847 г. в возрасте 26 лет в медицинскую школу при крошечном Женевском колледже в маленьком городишке штата Нью-Йорк. Ее победа была половинчатой, и поначалу ей не позволяли посещать вместе с мужчинами практические занятия, на которых изучали человеческое тело. Впоследствии она открыла в Нью-Йорке лечебницу для бедных женщин.

Даже в Европе поколение спустя женщина, работающая в профессии, была редкостью, за исключением профессии учителя. Первой женщиной-ученым, завоевавшей всемирное признание, была, вероятно, Мария Кюри — физик польского происхождения, которая во Франции в 1898 г. ввела в обращение слово «радиоактивный», чтобы описать одно из сделанных ею открытий. В то время женщину в парламенте по-прежнему нельзя было представить ни в одной стране мира, хотя королева Виктория, формально стоявшая во главе крупнейшей империи, правила 63 года — «срок полномочий», длиннее которого не будет ни у одной женщины премьер-министра ни в одной демократической стране. До 1924 г. не будет и женщин — членов кабинета министров, первой станет Нина Банг, занявшая эту должность в Дании.

Признаки зарождения основ социально ориентированного государства в Западной Европе были еще одним проявлением моды на равноправие. Если все люди в стране одинаково ценны, разве не должно правительство заботиться о них, когда они больны, стары, страдают от затяжной безработицы или находятся в крайней нужде? В Германии в 1880-е гг. Бисмарк провел законы, заложившие основу социального страхования рабочих, а в Дании, Новой Зеландии и некоторых местах Австралии пенсия по старости уже выплачивалась к 1900 г. Под давлением профсоюзов Австралия выступила со смелой идеей об установлении минимального уровня заработной платы для работников фабрик. В разных государствах менялась система налогообложения: налоги с низких доходов становились меньше, а с высоких — больше. Кому-то нужно было оплачивать социальное обеспечение. Как правило, выбор падал на богатых.

Даже в процветающих городах жизнь семей с регулярным доходом была нестабильной, по нынешним представлениям. В английском городе Йорке семья из пяти человек с самым низким уровнем доходов не могла позволить себе такую роскошь, как пиво, табак, газета за полпенни или почтовое отправление. Их недельной платы не хватало на то, чтобы положить монетку на блюдо для пожертвований в церкви, и они не могли позволить себе подарок детям на Рождество, если только сами не изготовляли этот подарок. Иногда им приходилось относить выходную одежду ростовщику в понедельник, чтобы выручить денег на еду до следующего дня выплат. Для семьи, с кормильцем которой происходил несчастный случай на работе или приступ болезни, потеря заработка была катастрофой. Если муж умирал, жене приходилось брать постояльцев (если в доме была свободная комната) или стирать белье. При известной доле везения она могла снова выйти замуж.

Было одно утешение. Уровень жизни у этих семей был, как правило, более высоким, чем у их сельских дедов и прадедов. Кроме того, они жили дольше, комфортнее и имели больше возможностей получить образование.

Растущее стремление к равноправию выражалось в требовании начального образования для всех детей и в осуществлении принципа, в соответствии с которым все молодые люди должны служить в армии. Оно также вырвалось на религиозную арену. Прежде большинство правительств отдавали уверенное предпочтение представителям официальной религии. В Британии еще в 1820 г. закон подчеркивал неравноправие религий. Так, католики и иудеи не имели права голоса и не могли заседать в парламенте, а баптисты и большинство методистов не имели права преподавать в университетах. Последователей этих нонконформистских религий не могли обвенчать в собственных церквях собственные пасторы. Однако еще задолго до конца столетия последователи всех религий стали во многих отношениях равноправными на Британских островах, но не в каждом европейском государстве.

Европейский порыв к равноправию выразился также в растущем недоверии к наследственным правам и предпочтению некоторых форм республиканского устройства. Венеция в течение столетий оставалась влиятельнейшей аристократической республикой, но возникновение могущественных Соединенных Штатов и новой цепи южноамериканских республик возвестило о наступлении новой республиканской эры во всем мире. Франция после отмены, а затем реставрации монархии стала в 1870 г. последовательной республикой. Китайская монархия, возможно, самая долгоживущая в мире, сменилась республикой в 1912 г. В большинстве европейских государств монархии, сильно ограниченные во властных полномочиях, номинально сохранились; однако в результате массовых волнений в конце Первой мировой войны три из могущественных монархий Европы были свергнуты и больше уже не восстановились. Большинство новых государств, возникших в Европе после этой войны, избрали республиканскую форму правления.

БУТЫЛКИ РАВНОПРАВИЯ

Жажда равенства была отличительной чертой эпохи, но этот ярлычок прилепляли к бутылкам разных форм и размеров. Некоторые бутылки, продаваемые с такой этикеткой, содержали пенное пиво неравенства. В одной из таких бутылок был национализм. Каждый гражданин государства, находясь в обществе своих соплеменников, мог чувствовать себя единым и равным с ними, но это чувство не всегда распространялось на представителей других национальностей. Восторженно воспринимая идеи равенства, люди не всегда готовы были соотнести их с представителями других социальных слоев, отказывали они в равноправии и недавним иммигрантам.

Интересы равноправия часто приходили в столкновение с расовыми предрассудками, свойственными многим европейцам. Характерная черта второй половины XIX столетия — увлечение расовыми теориями — была следствием необычного сочетания разных факторов. Это было столетие интенсивных поисков общих законов развития человечества — и уверенности в том, что эта общность будет найдена. В то же самое время беспрецедентная активизация контактов между людьми, долгое время разделенными — и географически, и культурно, — показала, что различия действительно существуют (и тогда этих различий было, вероятно, гораздо больше, чем в наши дни). Большая часть высказываний по расовым вопросам была нейтральной, но некоторые — агрессивными.