Александр Елисеев - Как обуздать олигархов

Сталин желает: «Пусть наш клич, клич сынов революции, облетит сегодня всю Россию…» Ленин расставляет акценты по-иному: «Пусть ваш клич, клич борцов революции, облетит весь мир…» Как заметно, Сталин мыслит патриотически, в общенациональном масштабе, Ленин — космополитически, в общемировом.

Надо сказать, что Сталин выступал за мирное развитие революции, понимая, что экстремистские крайности только ухудшат положение трудящихся, а, кроме того, окажутся на руку внешней силе. Ему была крайне неприятна мысль о вооруженном восстании. Даже после разгона июльской демонстрации, когда партия фактически ушла в подполье, он все равно пытался ориентировать ее на мирное развитие революции. Эта его позиция зафиксирована в статье «По выборам в Учредительное собрание», опубликованной 27 июля.

Он отказывается принимать участие в деятельности т. н. «Информационного бюро по борьбе с контрреволюцией», созданного в сентябре при ЦК для организации переворота. Будущий Генсек не вошел и в Военно-революционный комитет при Петросовете, который фактически и руководил Октябрьским восстанием.

Правда, его включили в Военно-революционный центр при ЦК. Но, во-первых, ВРЦ не играл главной роли в организации выступления, а во-вторых, сам Сталин занимал там пассивную позицию. В протоколах заседания ЦК от 24 октября 1917 года ему не дается никаких поручений, связанных с подготовкой переворота. Сталин, впрочем, и не был на этом заседании.

В дальнейшем Сталин также проявлял свой демократизм, причем довольно часто и по значительным поводам. А на заседании Совнаркома от 20 ноября 1917 года им было предложено воздержаться от роспуска Учредительного собрания. Троцкий в письме к своему сыну Льву Седову (от 19 ноября 1937 года) признавался, что Сталин, в отличие от него и других красных вождей, был противником штурма мятежного Кронштадта. Ко всему прочему, «страшный тиран» выступал против грабительской продразверстки. Вот что пишет историк С. А. Павлюченков, вовсе не сталинист, о Сталине, который «в течение всей Гражданской войны находился в лагере непримиримых противников продовольственной диктатуры. Он отнюдь не был дилетантом в области отношений с крестьянством после партийных поручений по хлебозаготовкам в Поволжье в 1918 году и на Украине в 1919 году, но, как обычно, оставался немногословен и лишь иногда разражался настоящей грубой бранью в адрес наркома Цюрупы, его аппарата и всей продовольственной системы Наркомпрода в целом».

В середине 30-х годов Сталин и его окружение разрабатывали проект проведения в стране выборов на альтернативной основе. Предполагалось, что в каждом округе между собой будут соревноваться кандидаты от разных организаций — партийных, комсомольских, профсоюзных. Трудовые коллективы могли выставлять и беспартийных кандидатов. Сохранилась даже фотокопия опытного образца бюллетеня, который содержал вымышленные фамилии предполагаемых альтернативных кандидатов.

По сути, Сталин предлагал создать оригинальную систему корпоративного представительства, в рамках которой и компартия была одной из организаций, пусть и наиболее важной. Выборы в такое представительство были бы соревновательными, однако они лишались того ажиотажа и коррупции, который свойственен западным выборам с их партийной борьбой и господством плутократии. Ведь сталинская реформа вовсе не ставила своей целью создание в стране буржуазной, многопартийной демократии (как то произошло в 1985–1991 годах). Сталинская модель должна была основываться на сочетании сильной власти Вождя и сильного же народного представительства. Примерно такая же модель всегда предлагалась революционными консерваторами правого толка — от славянофилов до Л. Тихомирова.

Об этих планах вождя обстоятельно писал историк Ю. Н. Жуков в любопытнейшем исследовании «Иной Сталин». Он же обратил внимание на то, что различные партийно-олигархические кланы настойчиво пытались эту реформу сорвать, ведь она создавала угрозу для их монополии на власть. Для этого они всячески стремились раздуть в стране революционную истерию, переключив внимание общества с преобразований на поиск «врагов». В принципе, в этом может удостовериться любой человек, внимательно (и без предубеждений) прочитавший хотя бы официальные партийные документы той эпохи. Так, на февральско-мартовском пленуме ЦК (1937 год) Сталин требует проведения открытых и свободных выборов. На опасения по поводу того, что во власть могут попасть враги Советов, он замечал — предотвратить такое развитие нужно посредством улучшения агитационно-пропагандистской работы. Напротив, выступления таких региональных партсекретарей, как Эйхе, Варейкис, Косиор и др., были пронизаны духом предельной нетерпимости и нацеливали партию на постоянный поиск врагов. Борьба разных группировок привела к ужасающему террору, который вихрем пронеся по верхушке ВКП(б), однако унес за собой и многих простых, совершенно невинных людей. Сталин сопротивлялся террору до конца, но когда он все-таки стал необратимым, то вождь активно включился в кампанию репрессий, постаравшись извлечь из нее максимальную кадровую выгоду. В течение 1937 года террор, становившийся все более неуправляемым, поглотил большую часть регионалов. А в 1938 году Сталин расправился с их ослабевшей верхушкой (Косиор, Эйхе и др.). После этого массовый террор пошел на спад, потом и прекратился вовсе. Более того, произошла частичная реабилитация невинно пострадавших.

Сталину так и не удалось реализовать свой «монархо-советский» проект. Хотя некоторые положительные результаты все же было достигнуты. По Конституции 1936 года, к выборам были допущены все «бывшие» — дворяне, кулаки и т. д. Тем самым был ликвидирован позорный разряд граждан второго сорта и исправлена одна из самых больших несправедливостей революции.

Советы, как органы местной власти, получили некоторую базу для самостоятельной деятельности. Это, между прочим, подтверждает и такой антисталински настроенный историк, как В. Сироткин. Он указал на то, что до 1936 года местные Советы были лишены права иметь свой бюджет. А ведь в первые месяцы после Октябрьской революции своих бюджетов не имели как раз местные отделения партии большевиков, которые финансировались Советами. (А правительство — Совнарком — официально было всего лишь отделом ВЦИК Советов.)

Но все это было лишь бледной тенью тех, настоящих преобразований, которые задумывал «красный монарх».

У «монархо-советизма» была и правая версия, которая возникла в эмиграции. Отсчет здесь надо вести с 1923 года — тогда в Мюнхене прошел «Всеобщий съезд национально мыслящей русской молодежи». Его участники, молодые русские эмигранты (в большинстве своем — участники Белого движения), образовали Союз «Молодая Россия», позже переименованный в Союз младороссов (1925 год). Тем самым была открыта интереснейшая страница в истории русской эмиграции.