Евгений Анисимов - Толпа героев XVIII века

Под конец жизни Алехан стал благостен и кроток. Когда читаешь его письма последних лет, то кажется, что это писал не бузотер, воин, цареубийца, флотоводец, а невинный старичок, который всю жизнь нюхал цветочки. Впрочем, жизнь заготовила ему еще одно страшное испытание. Вступив в 1796 году на престол, Павел I, люто ненавидевший Орловых и всех участников убийства его отца, императора Петра III, устроил зловещие похороны своих родителей. Государь повелел извлечь из склепа Александро-Невской лавры гроб с телом отца и поставить его рядом с гробом матери. По Петербургу бродили ужасные слухи. «Говорили мне, – вспоминал П.Ф.Карабанов, – что Петр III по открытии его в конце 1796 года найден сохранившимся, нетленным и что в Петропавловском соборе он посажен был на стул и коронован императорской короной. Более же достоверные люди утверждают, что в гробу найдены были только кости и один сохранившийся сапог, что была приготовлена особая корона и положена на престоле в Петропавловском соборе, что Павел, еще до коронации своей, снял шпагу, сам взошел на алтарь, вынес корону и надел ее на череп своего отца».

Слухи слухами, но достоверно известно то, что видели многие. Один из постаревших убийц Петра III, Алексей Орлов-Чесменский, по указу Павла стоял у гроба покойного императора, а потом нес на подушке корону, которую некогда сам сорвал с головы несчастного. Так, в ужасной, полной символов мести и ненависти церемонии похорон вернулось к Орлову, казалось бы, давно и навсегда забытое прошлое и наотмашь ударило его, подвергло всеобщему позору…

…Ведший дело по указу государыни князь А.М. Голицын был в замешательстве. Не один уже месяц он допрашивал эту особу, но не мог понять, кто же сидит перед ним. Красивая, молодая – явно до 30 лет, черноволосая женщина. Чуть смуглая кожа, нос с горбинкой – может быть, итальянка, может быть, француженка или еврейка… Статная и грациозная, она смотрела на него черными, слегка косящими глазами. В них светился ум или, может, хитрость?

…Вечером 24 мая 1775 года гвардейский капитан А.М.Толстой был срочно вызван к петербургскому губернатору князю А.М.Голицыну. Ему было указано с нарядом солдат отправиться на шлюпке в Кронштадт и забрать с только что прибывшего линейного корабля Средиземноморской эскадры «Три иерарха» некую безымянную секретную узницу и доставить в Петропавловскую крепость. Никогда раньше Толстой не слышал столь сурового указа – малейшее нарушение предписания грозило капитану гвардии смертной казнью. В два часа ночи узница – невысокая, закутанная в темный плащ женщина – была высажена у Невских ворот крепости и заключена под стражу в камере Алексеевского равелина. Так началась последняя часть драмы о самозванке, известной в нашей истории как княжна Тараканова…

За несколько лет до этих событий посланники России в Европе стали сообщать в Петербург о появлении некоей особы, которая называет себя принцессой Владимирской Елизаветой, говорит о себе как о дочери покойной императрицы Елизаветы Петровны и ее тайного мужа графа Разумовского. Слух об этом сильно встревожил императрицу Екатерину II. Особенно насторожило государыню то обстоятельство, что «побродяжка» (так она назвала самозванку в письмах) свободно и на широкую ногу живет в Европе, значит, имеет деньги, к тому же окружена враждебными России польскими эмигрантами – как раз после Первого раздела Речи Посполитой в 1772 году в Европу хлынули поляки-эмигранты, ненавистники России. Более того, самозванка обратилась к графу Алексею Орлову, который командовал русским флотом, стоявшим в Ливорно, с официальным посланием. В нем она объявляла себя дочерью императрицы Елизаветы, предлагала перейти на ее сторону, огласить на флоте ее манифест к русскому народу, который она приложила к посланию Орлову. Она писала, что успехи ее брата Пугачева ободряют ее как наследницу российского престола. Одновременно самозванка послала письмо в Россию воспитателю наследника Павла Петровича Никите Панину, в котором сообщала, что будет стоять за свои права на престол до конца, изъявила свою готовность тайно приехать в Петербург, если Панин поручится за ее безопасность. Затем стало известно, что самозванка вела переговоры с турками, английским послом в Неаполе, прибыла в Рим, где демонстративно приняла католичество и открыто заявила о своих претензиях на русский престол. Все это было уже крайне серьезно. Из дела Емельяна Пугачева, законченного в начале 1775 года, видно, что Екатерина подозревала, что за спиной самозванца «анператора Петра III» стоят ее недруги из столичной знати. Обеспокоенная своими подозрениями и страхами, государыня в категорической форме требовала от следователей, чтобы они установили точно, кто же дергает веревочки, ведущие к Пугачеву. Ведь немыслимо, чтобы простой, неграмотный казак устроил такое грандиозное дело с восстанием, успешными походами, объявлением себя императором! Однако усилия следователей, в том числе опытнейшего начальника Тайной экспедиции Степана Шешковского, к успеху не привели – покровителей бунтовщика среди оппозиционной Екатерине знати так и не обнаружилось. Возможно, что такие же мысли были у государыни – самозванка писала письма Никите Панину и Ивану Шувалову, не пользовавшимся расположением императрицы. Но все же на этот раз вскоре стало ясно, что «принцесса» – явная авантюристка, сумевшая воспользоваться ходившими по Европе слухами о каких-то тайных детях Елизаветы Петровны, будто бы скрывавшихся в Швейцарии.

Вообще утверждать, что у Елизаветы не было детей, мы не можем. Как известно, императрица Елизавета Петровна была официально бездетна, хотя в ее царствование упорно говорили о внебрачных детях государыни. Типичным было дело крестьянки Прасковьи Митрофановой, расследовавшееся в Тайной канцелярии в 1751 году. Она якобы говорила при свидетелях: «Государыня матушка от Господа Бога отступилась, что живет с Алексеем Григорьевичем (Разумовским – тайным мужем Елизаветы. – Е.А. ), да уж и робенка родила, да не одного, но и двух…» Далее Митрофанова рассказывала, что будто бы раз приехала государыня зимой в Царское Село, «прошла в покои и стала незнаемо кому говорить: “Ах, я угорела, подать ко мне сюда истопника, который покои топил, я ево прикажу казнить”. И тогда оного истопника к ней, государыне, сыскали, который, пришед, ей, государыне, говорил: “Нет, матушка, всемилостивая государыня, ты, конечно, не угорела”, и потом она, государыня, вскоре после того родила робенка, и таперь один маленькой рожденный от государыни ребенок жив и живет в Царском Селе у блинницы, а другой умер. И весь оной маленькой, которой живет у блинницы, в нее, матушку всемилостивую государыню, а государыня называет того мальчика своим крестным сыном, что будто она, государыня, того мальчика крестила и той блинницы много казны пожаловала». За этот рассказ Митрофанову пороли кнутом и сослали в Сибирь. Примечательно, что первая часть ее рассказа о ложном угаре государыни свидетельствует, что информант Митрофановой, автор сведений о беременности императрицы, находился где-то поблизости от Елизаветы, будто бы затаился в соседней комнате и подслушивал ее разговор с «незнаемо кем», а потом и с истопником, который, видно, проверив печь, отверг мысль об угаре государыни. Все эти явно не придуманные детали придают налет достоверности рассказу Митрофановой. Упоминание о некоей царскосельской блиннице – мамке незаконнорожденного сына Елизаветы и Алексея Разумовского – не находит подтверждения, но и эта история, возможно, не лишена какой-то подлинной основы: подобным образом высокопоставленные родители часто поступали с выблядками. Вспомним историю тайного рождения в 1762 году Алексея Бобринского – внебрачного сына Екатерины Великой и Григория Орлова. Его тайно вынес из дворца в корзине из-под белья камердинер императрицы Екатерины Василий Шкурин и взял к себе в дом, где он долгие годы под фамилией Шкурина воспитывался вместе с родными детьми придворного служителя. Упорно ходили слухи о некоей Досифее – дочери Разумовского и Елизаветы, постриженной в московском Ивановском монастыре. Действительно, монастырь этот был особый – для высокопоставленных вдов и сирот, и когда старица Досифея в 1810 году умерла, на ее похороны явился весь многочисленный клан Разумовских. Как это объяснить?