Израиль Быховский - Петровские корабелы

Мастер „потаенных" судов был глубоко убежден в том, что его творчество принесет большую пользу родной стране и даст ей новое оружие на море в борьбе с кораблями „свейскими и немцев всяких". Преодолевая „чиновные" преграды, Ефим Никонов добивался, чтобы все нужное для постройки судна поступало на Галерный двор. Старания Никонова не пропали даром: постройка сравнительно быстро подвигалась вперед, о чем можно судить хотя бы по тому, что уже 10 сентября 1720 г. (всего через полгода после закладки) настала пора готовиться „ко вдейке" (спуску готового судна на воду). К этому периоду относятся многочисленные требования изобретателя, направленные в обер-сарваерскую контору. Он просил прислать ему ворвани и говяжьего сала, необходимого для насалки спусковых путей, отпустить слюдяные фонари и „шандалы", да свечи к ним. Мастер объяснял, что светильники нужны не только для освещения самого „потаенного" судна, но всей строительной площадки во время спуска на воду, так как спуск для соблюдения секретности Петр I приказал произвести в ночное время.

В конце января 1721 г. постройка опытного „потаенного" судна-модели в основном была завершена, а подготовка к спуску его на воду выполнена. В марте того же года Ефим Никонов снова был принят Петром I и лично доложил ему о готовности судна к весенним испытаниям.

Однако испытание „потаенного" судна не состоялось ни в 1721, ни в 1722, ни в 1723 годах. О причинах, вызвавших такую длительную отсрочку испытаний, можно лишь догадываться. Вполне вероятно, что длительные пышные торжества по случаю окончания многолетней войны со Швецией и заключения долгожданного Ништадтского мирного договора временно отвлекли внимание Петра I от ряда военных мероприятий, в том числе от испытания „потаенного" судна. Кроме того, следует учитывать, что здоровье Петра I заметно ухудшилось. Может быть, и это обстоятельство в какой-то степени повлияло на отсрочку испытаний.

Возможно, затянувшаяся отсрочка испытаний готового судна мучила Ефима Никонова, заставляла сомневаться в пользе задуманного дела, вызывала многочисленные насмешки недоброжелателей и вообще пагубно отражалась на моральном состоянии мастера „потаенного" судна. Вероятно, в минуты душевной депрессии Никонов стал выпивать. Однажды, напившись, он совершил какой-то проступок. По этой причине или по другой, но 17 мая 1723 г. Ефима Никонова задержала полиция на одной из улиц Санкт-Петербурга и „с обнаженным палашом" препроводила в обер-сарваерскую контору „для учинения достойного указа". Во времена Петра I полиция конвоировала „с обнаженным палашом" лишь „людей с положением". Это свидетельствует о том, что личное покровительство Петра I создало простому крестьянину Ефиму Никонову известное привилегированное положение, с которым обязана была считаться даже полиция.

Наконец, долгожданное испытание было назначено. Произошло это поздней весной 1724 г., когда Нева полностью очистилась ото льда, а петербургские ночи стали короче. В одну из таких ночей, еще достаточно темных, Петр I распорядился произвести испытание „потаенного" судна. Площадку на Галерном дворе, где стояло приготовленное к спуску судно, ярко освещало несколько шандалов (подобие подсвечников), закрепленных на специально врытых столбах. Освещена была и спусковая дорожка, густо намазанная говяжьим салом. Стоявшее возле дорожки судно удерживало несколько толстых пеньковых канатов, заведенных за его корпус. Помимо плотников и иных адмиралтейских работников на Галерном дворе собрались корабельные мастера и подмастерья, знатные люди, ответственные чиновники, адмиралы, капитаны. Прибыл на строительную площадку и сам Петр I. „Потаенное" опытное судно по его сигналу было осторожно спущено на воду.

Ефим Никонов поклонился всем присутствовавшим, отвесил самый низкий поклон Петру I, а затем, перекрестившись и оглядев всех вокруг, спустился в свое „потаенное" судно. Закрыв плотно входную крышку, он начал погружаться под воду. Неожиданно судно сразу провалилось на глубину и ударилось о твердый грунт. Испытание чуть было не закончилось катастрофой. От удара о грунт повредилось деревянное днище судна, нарушилась герметичность его корпуса, и „потаенное" судно стало быстро наполняться водой, грозя погубить своего строителя. К счастью, присутствовавшие на испытании под руководством Петра I быстро организовали помощь и успели вытащить судно вместе с Ефимом Никоновым на берег. Изобретатель был не столько напуган, сколько огорчен постигшей его неудачей. Об этом случае в одном из документов сохранилась следующая запись: „В 1724 году на Галерном же дворе, при его величестве, в этом же судне опускиван в воду (Ефим Никонов. – И. Б.) и при спуске у того судна повредилось дно и затем не действовало и вынято на берег…" [24].

Эта непредвиденная авария снова вызвала злорадные насмешки со стороны многочисленных недоброжелателей Ефима Никонова из числа влиятельных чиновников, окружавших Петра I. Однако Петр I это сразу заметил и добрым словом ободрил приунывшего мастера „потаенных" судов, приказал ему исправить повреждение, посильнее укрепить корпус судна и приготовить его к новым испытаниям. Одновременно Петр I объявил всем присутствовавшим, в том числе корабельным мастерам, чтобы изобретателю „никто конфуза в вину не ставил".

Снова дни и ночи напролет проводил Ефим Никонов в сарае-мастерской, расположенной недалеко от построенного судна, сам ремонтировал повреждение, вместе со своими мастеровыми укреплял и совершенствовал опытное „потаенное" судно. К этому периоду относится следующее требование в контору адмиралтейских дел, составленное по просьбе Никонова писарем Галерного двора Афанасием Богатыревым: „…надлежит отпустить для дела к потаенному судну-модели пятнадцать полос железных шириной в два дюйма две четверти и толщиной в четверть дюйма…" [4].

Без сомнения, упомянутые железные полосы понадобились Ефиму Никонову для изготовления обручей, стягивавших деревянный корпус судна. Он рассчитывал таким образом надежно укрепить всю конструкцию опытного „потаенного" судна, воспользовавшись, возможно, советом Петра I.

Изредка на Галерном дворе появлялся Петр I. Несмотря на все ухудшавшееся здоровье, он постоянно интересовался работой Ефима Никонова-при каждом посещении давал полезные советы, консультировал мастера „потаенного" судна по части кораблестроительной науки, выслушивал новые идеи и предложения изобретателя. По просьбе Ефима Никонова Петр I разрешил отпустить ему дополнительные материалы, а также различные средства и деньги для претворения в жизнь дальнейших усовершенствований, задуманных изобретателем.