Юрий Емельянов - Рождение и гибель цивилизаций

Каждый средиморский город был самостоятельным государством со своей спецификой развития и со своими особыми интересами, нередко вступавшими в конфликт с интересами других городов. У финикийцев не было даже понятий, обозначавших общность их страны и народа. Каждый из них осознавал себя лишь жителем того или иного города. Являясь центральным ядром структуры, подобной атому, средиморские государства не могли сплотиться вокруг единой оси, как державы, которые складывались на основе сухопутных магистралей и речных долин. Шпенглер не очень погрешил против истины, так охарактеризовав отношения среди морских государств: «Мы обнаруживаем там крохотные города, политические атомы, расположенные длинной вереницей на островах и побережье, каждый ревниво существующий сам по себе и все же вечно нуждающийся в опоре, замкнутые И капризные до карикатуры, толкаемые то туда, то сюда бесплановыми, беспорядочными событиями античной истории». Лишь Олимпиады служили причиной для временного прекращения, один раз в четыре года военных действий между греческими городами, и лишь персидская угроза смогла их временно объединить для совместных действий.

Разъединенность «атомарных» средиморских государств, различия в уровне их развития, резкие перемены в их положении в зависимости от состояния торговой конъюнктуры и превратностей тогдашнего мореходства не позволяли им создать жесткие и однообразные общественные структуры, подобные тем, что существовали в сухопутных державах. За несколько столетий истории морских государств в них возникли самые разнообразные формы социальных отношений, политической организации и системы правления. Общим для них было лишь наличие общественной кооперации и специализации, построенных на социальном и классовом неравенстве, как и в остальных цивилизованных странах мира.

Хотя в средиморских странах рабовладение получило более широкое распространение по сравнению с речными державами, их, как и сухопутные государства, вряд ли можно всех огульно Называть «рабовладельческими». Степень распространения рабовладения отличалась от страны к стране, от города к городу. 6 ряде крупных городов Финикии и Греции (Афины, Коринф и другие) рабство было больше распространено, чем в остальных морских странах и городах. Даже в Римской державе рабство было распространено лишь в сферах производства, связанных с торговлей, и в сельскохозяйственных имениях наиболее богатых людей. В то же время основная продукция сельского хозяйства и ремесел в Римской державе производилась не рабами, а свободными людьми.

Характер отношений между рабами и рабовладельцами также был неодинаков. Так положение раба в Афинах было гораздо лучше, чем в других городах Эллады: он мог сам изыскивать себе способы обогащения, в этом античном городе было запрещено бить раба на улице во избежание ошибки, потому что по своему внешнему виду и одеянию афинский раб мог ничем не отличаться от знатного господина. Либерализм афинян имел сугубо практический смысл: в процветавшем центре морской торговли рабы получили возможность зарабатывать деньги так, как им заблагорассудится, но они были обязаны приносить значительную часть заработка своему господину.

На Крите, в Спарте и в Фессалии народы, покоренные греками, находились в общей собственности государства. На Кипре эта категория населения (клароты) сохраняла некоторые имущественные права и семейные привилегии. В Спарте порабощенный народ (илоты) был прикреплен к земельным участкам, люди обладали своими орудиями труда, никто не мог их продать. Однако, чтобы держать покоренных в повиновении, спартанцы практиковали так называемые «криптии», то есть периодические избиения илотов и убийства наиболее активных участников непрекращавшегося сопротивления угнетателям.

В то же время необходимость солидарности всех свободных людей Спарты в их постоянной конфронтации с илотами привела к созданию своеобразной уравнительной системы воспитания и образования всех спартанских детей, вне зависимости от их семейного происхождения. Аскетизм спартанцев, милитаризация их общества также служили поддержанию классового сплочения свободных спартанцев.

В отличие от сухопутной державы, состояние которой (при всей переменчивости разных обстоятельств) в значительной степени обеспечивалось неизменностью способов производства, распределения трудовых занятий и методов распределения, мореходное общество не могло обеспечить устойчивого материального и социального положения даже, для привилегированных классов. Характеризуя положение греческих социальных верхов, Шпенглер писал: «Сегодня князи, завтра — в грязи». Земноводному государству требовались политические механизмы, позволявшие быстро и гибко реагировать на постоянные перемены в экономическом и социальном положении классов, социальных групп и отдельных лиц. Такие механизмы должны были иметь рычаги и систему равновесия, позволявшие соединять различные классы и социальные группы для решения общегосударственных задач.

Если образным выражением западноазиатских деспотических режимов можно считать пирамиды и зиккураты, то художественным воплощением греческой демократии можно считать Акрополь. Идеально сбалансированная структура олицетворяет устойчивость афинского государства. В колоннах, которые воспринимаются глазом как равные и параллельные, можно увидеть символ равноправия сторон, на которых опирается кровля верховной власти. В то же время этот каменный символ равно-правил обманчив. Колонны сооружены так, что лишь создают иллюзию равенства и прямоты. На самом деле колонны стоят неровно и они неравны по размерам.

В то же время формы государственного строя морских стран были чрезвычайно разнообразными. Среди них существовали и деспотия, и наследственная монархия, и различные формы республиканского строя (олигархическая, демократическая для свободных людей и т. д.). Эти формы правления неоднократно менялись и не отличались особой устойчивостью.

Казалось, что разрозненные и не обладавшие устойчивыми Общественными структурами небольшие морские государства не имели возможности противостоять великим сухопутным державам. Однако средиморские страны сравнительно быстро догнали по уровню своего развития сухопутные, а вскоре некоторые из них стали богаче и влиятельнее древних государств. Сражения же греческих государств с войсками Персии в 490–479 годы до н. э. показали, что эти пигмеи морской периферии могли добиваться побед над прежде непобедимой владычицей центральной части цивилизованного мира. Чем объяснялись эти успехи морских государств?