Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

Монополии получили еще больше возможностей для непосредственного участия в расширении военного производства путем так называемой системы "личной ответственности предпринимателей в промышленности". Это означало передачу директорам концернов расширенных прав по руководству и планированию военной промышленности{744}.

Созданные в рамках новой системы "комитеты" и "ринги" получили все права для прямого вторжения в производство и распределение вооружения и в работу всех отраслей военной экономики. Существовавшие прежде в главном командовании вооруженными силами отделы управления военной экономикой были переданы в подчинение Шпеера. Таким путем руководители монополистического капитала превращали свои хозяйственные инстанции в государственные руководящие органы и прямо подчиняли себе важные сферы деятельности военного руководства. Тем самым еще больше сливалась под эгидой промышленной олигархии хозяйственная деятельность фашистского государственного организма.

Безраздельное господство в гитлеровском рейхе мощного фашистского военно-промышленного комплекса, состоявшего из промышленников, высших заправил государственного аппарата и генералов, еще более усилилось, а власть и влияние промышленников внутри этого комплекса возросли.

Реорганизация германской экономики в "тотальную экономику" достигла высшего пункта и завершения в официально объявленной после поражения под Сталинградом в 1943 г. "тотальной войне". Она позволила повышать уровень военной продукции Германии до 1944 г. и еще три года вести войну. Вместе с тем она превратилась, и средство достижения крупной империалистической буржуазией еще большей власти в фашистском государстве, дальнейшего роста политического влияния на государство, усиления эксплуатации трудящихся.

Этот процесс, бесспорно, оказывал колоссальное влияние на ведение Германией войны. Грабеж оккупированных стран, использование рабского труда, вывоз оборудования заводов, захват золотых запасов - все это давало германским концернам фантастические прибыли. У концерна "Г. Геринг" они составляли 3 млрд. марок, у концерна "Сименс" - более 2 млрд. марок и т. д.

Но этот же процесс в развитии военной экономики фашистской Германии особенно ярко выражал глубокие противоречия всей экономической системы германского империализма. С одной стороны, рухнули расчеты нацистских стратегов добиться победы при том уровне военного производства, который был создан до войны. С другой - германский монополистический капитализм не, смог, несмотря на все его усилия, поставить свой военно-хозяйственный потенциал на службу требованиям войны полно и всесторонне. Фашистская Германия больше не обладала первоначальным превосходством над своими противниками в танках, авиации, в другом вооружении и военном снаряжении. Несмотря на государственно-монополистическое регулирование, анархия капиталистического производства, острая конкурентная борьба делали невозможной полную и всестороннюю концентрацию всего национального хозяйства на ведение войны. Именно прежде всего поэтому фашистская Германия в последующие годы была не в состоянии достигнуть того уровня выпуска военной продукции, который обеспечила социалистическая экономика Советского Союза.

Тем не менее после коренной реорганизации военной экономики, проведенной в связи с поражением под Москвой, фашистская Германия смогла значительно поднять свой военный потенциал. Этому помогла широкая "мобилизация рабочей силы", проведенная за счет развертывания системы принудительного труда населения оккупированных стран, массового угона в рейх миллионов людей, за счет эксплуатации и грабежа почти всей Европы. Если принять индекс производства вооружения в январе - феврале 1942 г. за 100, то среднемесячный индекс выпуска всего вооружения в 1941 г. будет 98, а в 1942 г. - 142. В 1941 г. было выпущено 7 тыс. орудий калибра свыше 75 мм, 2,9 тыс. средних танков, 11030 военных самолетов, а в 1942 г. соответственно 12 тыс. орудий, 5,6 тыс. средних танков, 14700 военных самолетов{745}. Таким образом, германский государственно-монополистический капитализм сумел в результате крупной перестройки военной экономики добиться значительного повышения выпуска продукции, необходимой для дальнейшего ведения войны.

По мере все большего усиления авторитета и общественных позиций власти монополий росло их влияние через государство и его военный аппарат на военные планы, следовательно, на военную стратегию третьего рейха. Стратегический план германского военного руководства на 1942 г. складывался под влиянием не только чисто военных факторов, но в большой мере под воздействием интересов и требований монополистического капитала.

В начале 1942 г. эти интересы и требования как в фокусе концентрировались прежде всего на захвате богатейших в промышленном и сырьевом отношении южных районов европейской части Советского Союза.

Особая агрессивность монополий в отношении Советского Союза в целом и его южных районов в частности получала дополнительный стимул в "праве частного предпринимательства" на оккупированных территориях СССР, которое германские монополии "получили" от фашистского государства. В начале 1942 г. руководители концернов добились обещания, что "после окончания войны" на оккупированных "восточных территориях" государство и нацистская партия не будут полностью контролировать экономику, обеспечат "переход к частной инициативе" и к созданию "независимых предприятий". Наиболее крупным концернам - "ИГ Фарбениндустри" и другим подобного типа гарантировалось особо широкое поощрение их "частной инициативы на Востоке". Таким образом, гитлеровцы намеревались в рамках "новой организации руководства экономикой" превратить хозяйственно-экономические центры на оккупированной территории Советского Союза в частные вотчины германских монополий, сделать эти центры объектом беспощадной эксплуатации, источником новых колоссальных прибылей.

Именно эти обстоятельства в очень многом руководили господствующим фашистским военно-промышленным комплексом, когда создавался стратегический план ведения войны на 1942 г.

Гитлеровские военные руководители отлично понимали и знали, что ход войны и судьба Германии целиком зависят от развития событий на советско-германском фронте. Согласно оценке журнала военных действий верховного командования, еще в период московского кризиса сложилось мнение: "Центр тяжести на 1942 год определенно лежит на Востоке"{745а}.

Правда, военно-морское командование придерживалось несколько иного взгляда. Оно считало, что разбить Советский Союз теперь вряд ли возможно. Вместе с тем в 1942 г. флот получит хорошие шансы в борьбе против Англии и особенно против США, еще не имеющих военного опыта. Разные точки зрения ОКВ и Редера не оказали заметного влияния на стратегию верховного командования. Оно не колебалось в выборе объекта приложения главных усилий. Германский фронт на Востоке еще содрогался от ударов Красной Армии, а в Берлине и Восточной Пруссии уже выносилось решение: Советский Союз должен быть разбит в 1942 г.