Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

Сразу же началась острейшая борьба между отдельными монополиями и группами за наиболее прочные позиции, главным образом в Донбассе. Лишь к ноябрю 1942 г. удалось договориться насчет дележа основных предприятий. Круппу "достались" краматорские заводы, Маннесману - металлургический завод в Таганроге, акционерному обществу "Среднегермайская сталелитейная промышленность" - ряд заводов и фабрик в Каменске и Днепропетровске, компании "Герман Геринг" заводы "Коминтерн", "Карл Либкнехт", "Артем" в Днепропетровске и Нижнеднепровске, обществу Сименс-Шуккерт - завод в Рутченково и т. д.{1051}

Можно согласиться с И. М. Файнгаром, считающим, что "германские крупные промышленники и банкиры даже перед угрозой смертельной опасности в условиях войны ни на одну минуту не прекращали конкурентной борьбы за прибыльные миллиардные заказы, за влияние на государственный аппарат, за дележ награбленного в оккупированных странах и т. д."{1052}.

Монополии рассчитывали к весне 1943 г. дать "непрерывный поток промышленной продукции для рейха". Так, Флик обещал добывать ежедневно более 2 тыс. т марганца. "Положение с обогащением руды в течение весны будет налажено", - сообщал он 31 марта 1943 г. "Общая потребность в марганцевой руде для Германии и германских союзников будет удовлетворена". Добыча железной руды увеличится на 15 тыс. т ежедневно{1053}. На совещании 15 января 1943 г. о развертывании металлургического производства в масштабе комплекса "Днепр-сталь" был сделан вывод, что только предприятия Каменска будут давать рейху ежемесячно 105 тыс. т стали{1054}. Дальнейшие перспективы с точки зрения извлечения сверхприбылей за счет террора и принуждения рабочих представлялись германским монополиям внушительными.

Понятно, что, когда наступление Красной Армии стало угрожать потерей Донбасса, интересы монополий, стремление экономически обеспечить ведение войны в решающей степени воздействовали на стратегические расчеты. На совещании в "Вольфшанце" 12 марта, где обсуждались дальнейшие планы войны, Гитлер заявил: "Донецкая область для нас - это самое главное. Она будет атакована. Для нас чрезвычайно важно ничего там не потерять"{1055}. По свидетельству Манштейна, на совещании в штабе группы армий "Юг" в марте 1943 г. Гитлер говорил, что совершенно невозможно отдать Донбасс даже временно. "Если бы мы потеряли этот район, то нам нельзя было бы обеспечить сырьем свою военную промышленность... Что касается никопольского марганца, то его значение для нас вообще невозможно выразить словами. Потеря Никополя... означала бы конец войны. Далее, как Никополь, так и Донбасс не могут обойтись без электростанции в Запорожье"{1056}. Эта точка зрения, продолжает Манштейн, имела решающее значение для Гитлера в период всей кампании 1943 г. и привела к тому, что группа никогда не имела необходимой свободы при проведении операций{1057}.

По свидетельству Г. Грейнера, 4 февраля 1943 г. министр вооружения Шпеер и генеральный директор Донецкого концерна Плейгер докладывали Гитлеру о состоянии военного производства. "Без Донбасса, годовой выпуск продукции которого составляет крупную величину, невозможно никакое увеличение производства оружия". Гитлер ответил: Донбасс отдать невозможно, потому что тогда он, фюрер, не сможет дальше вести войну{1058}. Филиппи и Гейм подчеркивают, что Гитлер исключал возможность отдачи Донбасса и отхода на какие-либо другие позиции в тылу{1059}.

Снова, как и в прошлые годы войны, экономические требования, интересы военного производства влияли непосредственно на оперативные и стратегические планы гитлеровского верховного командования.

Эти требования в немалой степени предопределили районы сосредоточения главных усилий вермахта в центре советско-германского фронта, способствовали выбору форм вооруженной борьбы. Однако экономические задачи решались в рамках широких стратегических расчетов, основу которых составляли надежды на разгром главных сил Красной Армии и на прочный захват стратегической инициативы{1060}.

К началу летне-осенней кампании 1943 г. на советско-германском фронте находилось 196 немецких дивизий из 294, которыми располагал вермахт, и, кроме того, 32 дивизии и 8 бригад союзников, т. е. всего до 232 дивизий, в то время как остальные силы были рассредоточены на других театрах военных действий от Ледовитого океана до Средиземного моря{1061}. На Восточном фронте весной 1943 г. уже не хватало подготовленного пополнения, материальной части, чтобы возместить потери, понесенные под Сталинградом. Не хватало горючего и снаряжения{1062}.

По статистике организационного отдела штаба сухопутных сил, потери Восточной армии убитыми, пропавшими без вести, ранеными за период с 1 ноября 1942 г. по 31 марта 1943 г. достигали 966 750 человек. За это же время пополнение составляло лишь 493300 человек, Некомплект достигал свыше 400 тыс. человек{1063}. В последующие месяцы 1943 г., за исключением весенних, потери значительно превосходили пополнение. Таким образом, все ясное обнаруживалось истощение людских резервов гитлеровского рейха.

Еще 13 января 1943 г. Гитлер издал приказ "О широком привлечении мужчин и женщин для задач обороны рейха", в котором предусматривались мобилизация в вермахт, главным образом с целью восполнения потерь Восточной армии, 800 тыс. человек из народного хозяйства и замена их вновь призванным таким же числом мужчин старших возрастов и женщин. Однако уже 12 марта Гитлер говорил о трудноразрешимом противоречии: "С одной стороны, мы должны взять 800 тыс. - 1 млн. человек, ...а с другой, - мы обязаны в следующие месяцы... утроить выпуск продукции во всех областях"{1064}. Имевшийся некомплект Восточной армии еле-еле удалось покрыть только наполовину. Основную часть пополнения израсходовали на то, чтобы доукомплектовать дивизии, которым предстояло участвовать в летнем наступлении на Курской дуге, другую - на формирование вне Советского Союза некоторых разбитых "сталинградских дивизий" (13 пехотных, 4 танковых, 2 моторизованных). Для усиления дивизий на остальных участках Восточного фронта резервов не хватало{1065}.

Удар за ударом, которые получала германская военная машина на главном фронте второй мировой войны, постоянный, неуклонный рост могущества Советского Союза и его армии, кризис фашистской коалиции - все эти факторы также в весьма большой степени влияли на выработку планов дальнейшего ведения войны Германией.

Нацистских лидеров серьезно беспокоило быстрое падение престижа империи. Они не видели иного способа вновь поднять свой авторитет в глазах союзников, нейтралов и остального мира, кроме военного успеха. Уже в зимние месяцы Гитлер не скрывал намерения "летом вернуть то, что зимой было потеряно"{1066}. Позже, когда появилось решение атаковать Красную Армию на Курской дуге, он с непоколебимой уверенностью заявил: "Победа под Курском должна стать факелом для всего мира"{1067}.