Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

Задерживали "сверхтяжелые танки". Гитлер решился опять перенести начало операции "Цитадель", теперь на конец июня. За этот период, как он полагал, танковые подкрепления прибудут и одновременно можно будет получить более ясное представление о намерениях Италии.

Все более убеждаясь, что скрыть замыслы не удалось и что советское командование подготовило на участках готовящегося немецкого наступления прочную оборону, Гитлер и Кейтель стали подумывать об атаке Курского выступа не с севера и юга, где он наилучшим образом укреплен, а с запада, в центре, против вершины дуги, чтобы "смять ее и расколоть". Но Клюге и Манштейн не согласились с таким планом. Они верили в успех. Это они, хваленые гитлеровские фельдмаршалы, не сумев вполне трезво оценить общую обстановку, настаивали на атаке в лоб самой лучшей из когда-либо подготовленных в годы второй мировой войны оборонительной позиции. "Исполнение того, что предложил Гитлер, считали они, потребовало бы совершенно изменить подготовку наступления, потребовало бы нового стратегического сосредоточения войск, назначенных для атаки, перемены мест складов. При трудностях в деле организации плацдарма и связи в новом районе развертывания все это еще больше задержало бы проведение наступления, не говоря уже о том, что такая перегруппировка не могла бы оставаться не замеченной врагом"{1108}.

Цейтцлер, один из главных составителей плана "Цитадель", в июне стал серьезно сомневаться в удаче, "так как главным условием успеха является внезапность нападения на противника, а достигнуть ее уже невозможно".

Гудериан, как инспектор танковых войск, выразил неуверенность в успехе курского наступления, "так как русские построили чрезвычайно сильную противотанковую оборону"{1109}. В генеральный штаб поступили донесения, что "русская оборонительная дуга под Курском прикрыта тремя глубокими рядами минных полей, вследствие чего местность непригодна для наступления танков", и что "русская пехота прошла длительную подготовку в тесном взаимодействии со своими танковыми подразделениями"{1110}.

Гитлер и штаб верховного главнокомандования вновь стали колебаться. Тогда Цейтцлер, считавший, что "время уже упущено", направил запрос командующим группами армий: каково в данное время их отношение к проведению операции "Цитадель"? Манштейну и Клюге представлялся случай отменить новую отчаянную авантюру. Но тогда они не были бы самими собой. Несмотря на то что ожидавшиеся трудности сознавались, ответы Клюге и Манштейна выражали твердую уверенность в успехе. Фон Клюге 18 июня писал: проведение операции "Цитадель" - наилучшее из всех возможных решений. Следует "возможно быстрее начать ее".

Собственно, этим и закончились все дискуссии. Наступление надо проводить!

18 июня Гитлер отбросил сомнения. К тому же прибытие танков "тигр" и новых самоходных орудий до начала июля теперь гарантировалось.

В тот же день фюрер собрал командующих на последнее совещание.

- Несмотря на неоспоримые трудности, борьбу за Курскую дугу, - сказал он, - я встречаю с уверенностью. Еще никогда в русском походе немецкие войска не были лучше подготовлены и оснащены таким превосходным тяжелым оружием. Перед вермахтом поставлена теперь задача: в России - Финляндии обеспечить Восточный фронт, а в пространстве Средиземного моря и в Атлантике оборонять Европу в ее границах. Оставить на произвол судьбы такие важные районы, как Донецкий бассейн на востоке и Балканы на юге, для дальнейших военных операций немыслимо.

А еще через неделю Гитлер назначил окончательный срок начала операции "Цитадель": 5 июля 1943 г.

Пылающая земля Курской дуги

I

Стратегический план на 1943 г., созданный руководителями германского фашизма, представлял собой отчаянную попытку найти на советско-германском фронте выход из глубокого кризиса, в котором оказались политика и стратегия третьего рейха. Фашистская верхушка, ее генеральный штаб надеялись осуществлением этого плана разрешить все свои трудные проблемы: и изменить ход борьбы на Восточном фронте, и удовлетворить требования монополий - удержать Украину, особенно Донбасс, и укрепить бастионы "Крепости Европа", и нанести удар национально-освободительному движению, обеспечить престиж нацистского государства, и вообще сделать все, чтобы разрубить тугой узел противоречий нацистской стратегии.

В основе плана лежало слишком много идей, каждая из которых и тем более все они вместе не отвечали реальной обстановке на данном этапе войны и соотношению сил. Гитлеровское военное руководство хотело везде удержать фронт и вернуть инициативу и даже изменить общий ход войны. Оно понимало неизбежность крупного летнего наступления Красной Армии, надеялось остановить его "маневренными операциями", но выяснилось, что подобного рода операции неприемлемы, ибо недопустима связанная с ними временная потеря Донбасса и Южной Украины. Признавая решающим фронтом борьбы советско-германский, стратеги из "Вольфшанце" не сомневались: максимум сил следует держать именно здесь; но вместе с тем они хотели быть готовыми для возможной борьбы на несколько фронтов, включая вероятные, укрепить позиции в Европе за счет ослабления того же советско-германского фронта, что вообще было стратегически немыслимым. К тому же, решив провести наступление на Восточном фронте, германский генеральный штаб стал инициатором атаки на узком его отрезке, только на Курской дуге, заведомо против сильнейшего участка обороны Красной Армии, без всяких надежд на внезапность. "Но неумолимая логика агрессивной войны требовала от гитлеровского руководства реализации наступательных планов как средства вернуть утраченную инициативу и изменить в свою пользу стратегическое положение на Восточном фронте"{1111}.

После войны ряд историков Запада и бывших гитлеровских генералов считают Гитлера единственным виновником проигрыша Курской битвы: необходимо было скорее начинать атаку, чтобы не дать возможности советскому командованию еще больше укрепиться в районе Курска, провести наступление на Восточном фронте до высадки союзников в Италии. Гитлер, же затянул начало операции "Цитадель" и обрек ее на неудачу{1112}. Но это не так. Дело в том, что в конце апреля и в мае 1943 г. германское командование не смогло сосредоточить и подготовить даже минимально необходимых сил. А Красная Армия проводила интенсивную подготовку.

Сосредоточение войск для операции "Цитадель" таило прямую угрозу дальнейшего ослабления других участков советско-германского фронта. Генеральный штаб, имея сведения о подготовке советским командованием наступательных группировок далеко за пределами Курской дуги, тем не менее планировал снять там дивизии. Создавался своего рода порочный круг: для "Цитадели" нужны силы, но они могут быть взяты лишь из других мест, а "другие места" находятся под угрозой атаки советских войск, которая станет тем более успешной, чем меньше окажется там немецких дивизий. В этой связи некоторые историки в Западной Германии уныло сетуют на Гитлера: он, дескать, глубоко ошибался: "хотел прикрыть все" и поэтому оставил, например, 17-ю армию на Кубани вместо того, чтобы направить ее на Украину, а войска, освободившиеся из демянского "котла", держал под Ленинградом и не бросил под Курск{1113}. Но если бы теперь это зависело от Гитлера и любого из его помощников!