Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

- А здесь, мой фюрер, они внутри, - выпалил он, потеряв весь свой запас дипломатии.

Гитлер знал, кто такие "они".

- То есть как они внутри? - в изумлении, сверля глазами Цейтцлера, воскликнул он.

Цейтцлер надолго замолчал. Стало тихо. Присутствующие старались не смотреть на перевернутую физиономию Гитлера. Все с преувеличенным вниманием изучали карту.

- Да, мой фюрер, - ответил наконец деревянным голосом начальник штаба. Здесь танки прорвались до Звенигородки.

Взрыв против обыкновения не последовал. Гитлер сразу почувствовал себя смертельно уставшим. Опять все то же. На Восточном фронте никакой передышки...

И фюрер лишь невнятно пробормотал:

- Какая неприятная история.

Затем опять пошел длинный разговор о том, откуда взять дивизии, танки, чтобы выправить положение. Оказывается, везде все связано, сковано. "Если бы здесь иметь подразделение штурмовых орудий!" - восклицал фюрер. "Если снимать это подразделение, то вот отсюда, сверху, - отвечал Цейтцлер. - Но Манштейн хочет держать его у Ровно, хоть оно нужнее на юге".

Гитлер, Цейтцлер, Хойзингер стали снова, в который раз, ломать головы: как разрешить неразрешимое. Они долго занимались одним-единственным подразделением штурмовых орудий; откуда его брать, куда бросить? Фюрер стал склоняться к мысли, что, быть может, Манштейн прав и надо держать подразделение у Ровно, "если там что-либо произойдет". Но Цейтцлер убеждал: опасностей больше на юге, у Звенигородки. Фюрер согласился, и в конце концов решили сюда перебрасывать это самое подразделение штурмовых орудий и еще одну дивизию.

Цейтцлер, конечно, понимал, что предотвратить крах на Украине и полное окружение под Корсунь-Шевченковским батальоном штурмовых орудий не удастся. И когда после заседания он вернулся в штаб, сообщение не заставило себя долго ждать. Около пяти вечера штаб группы армий "Юг" донес: наступающие танковые клинья русских соединились.

Начальник штаба немедленно позвонил фюреру.

- Мой фюрер, - начал он быстро, - я хочу доложить о положении на юге следующее. Прорвавшиеся танки на участке 8-й армии и в 1-й танковой армии соединились в Звенигородке. 1-я танковая армия немедленно двинула в направлении Звенигородки 17-ю танковую дивизию, чтобы навести порядок. Другие части также будут в кратчайший срок брошены, чтобы разбить прорвавшегося врага. 8-я армия предлагает: выступ между Каневом и Черкассами можно было бы отвести, чтобы благодаря этому получить свободу действий и массированно наступать к югу.

- Да, сколько же там оказалось танков? - закричал в трубку Гитлер.

- Этого нельзя сказать точно, - прикидывая в уме, ответил Цейтцлер. - Со стороны Шполы прорвалось определенно не слишком много. Но, конечно, нужно по меньшей мере еще день-полтора, прежде чем 17-я танковая дивизия сможет наступать...

- Итак, из всего этого следует, - прервал его Гитлер, - что вся операция проиграна. Это какое-то бедствие. Нельзя ли перебросить сюда 13-ю и 14-ю дивизии?

- В настоящий момент еще нет, мой фюрер, потому что они беспокоятся, что тогда брешь станет еще большей... Увеличатся заботы на западном участке, где прорыв, конечно, шире.

Дальше они стали опять и опять подробно обсуждать ту же самую проклятую проблему, что и откуда вытащить и бросить к месту прорыва, чтобы как-то исправить положение. Но снова оказывалось, что вытаскивать нечего, везде слабины, трещины. И на все требуется время, а его тоже нет. Кроме того, пехота, оказывается, не совсем надежна.

- Пехота вполне хороша, - отпарировал Цейтцлера Гитлер, - но она не держится, если позади нее не стоят танки. Это теперь установлено повсюду. Если позади стоят штурмовые орудия, все идет хорошо. Но если их нет, она не держится.

Цейтцлер предложил попытаться отвести войска из корсунь-шевченковского выступа на северном его участке. Гитлер категорически возразил:

- Не будем обманывать себя! Вы тогда только сделаете для противника еще одну брешь, в которую он сможет немедленно вползти.

- Тогда я откажусь от этого и сегодня вечером еще раз доложу вам обо всем происходящем.

III

Цейтцлер не смог вечером доложить Гитлеру обо всем происходящем ничего хорошего. Кольцо советских войск сжималось.

Все попытки прорвать окружение оказались тщетными. Гитлер рвал и метал. Когда по его приказу была предпринята отчаянная попытка февральской вьюжной ночью прорваться под Шендеровкой, ничего не вышло. Сведения о новых ужасающих потерях повергли "Вольфшанце" в состояние депрессии. 18 февраля все было кончено. 55 тыс. убитых и раненых, 18 тыс. пленных, поле боя, усеянное разбитой техникой, стали итогом Корсунь-Шевченковского сражения. В линии немецкого фронта на Украине зияли широкие пустоты.

Январь и февраль 1944 г. ознаменовались кроме того поражениями группы армий "Юг" под Житомиром, Бердичевом, Никополем, Кривым Рогом.

Тем временем Ставка Верховного Главнокомандования Красной Армии разрабатывала план дальнейшего наступления.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков вспоминает: "После уточнения обстановки и задач, утвержденных Ставкой, фронты начали ускоренную подготовку новых наступательных операций и их материально-технического обеспечения. В связи с полной весенней распутицей на Украине это было связано с величайшими трудностями... Немецкое командование считало, что советские войска не смогут в таких условиях наступать, и оно будет иметь достаточно времени, чтобы перегруппировать силы и укрепить оборону. На этом необоснованном расчете мы и решили поймать врага, нанеся ему ряд сокрушительных ударов.

Короче говоря, мы вновь решили использовать оперативную внезапность, которая теперь была прочно освоена советским оперативно-стратегическим искусством"{1208}.

Советское командование приняло решение, которое учитывало новые ошибочные немецкие представления о возможностях и силе Красной Армии: несмотря на приближающуюся весну с ее широким разливом рек, бездорожьем и непогодой продолжать широкое наступление по всей Правобережной Украине. Для операций привлекались все действующие на южном участке фронта силы. Укрепив их резервами, в первых числах марта 1944 г. советские войска вновь двинулись вперед. На широком фронте от Луцка до устья Днепра развернулось наступление.

1-й Украинский фронт под командованием маршала Жукова прорвал немецкую оборону между Шумское и Любар. Введенные в сражение две танковые армии нанесли глубокий удар на Каменец-Подольск. Войска фронта охватили с запада главные силы отступающей группы армий "Юг". Из-под Звенигородки на Умань двинулись войска 2-го Украинского фронта под командованием маршала Конева. Три танковые армии рассекли немецкий фронт восточнее Умани. Отразив ожесточенные контрудары, советские войска стали выдвигаться к Южному Бугу.