Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

Гитлер прервал доклад. Он спросил: где же находится генерал Штейнер со своими атакующими войсками. Ведь удар с севера должен был разбить русских и спасти столицу. Гитлер остановил Кребса потому, что последний не сказал ни слова о наступлении Штейнера, хотя приказ был отдан еще 20 апреля, и теперь Штейнеру следовало уже громить обходящую группировку русских.

Гитлер еще не знал, что из этой атаки ничего не получилось. Подробности злополучной истории "атаки Штейнера" мы узнаём из воспоминаний генерала авиации Колера. Незадолго до начала заседания в "фюрербункере" Колер несколько раз получал оттуда задания по телефону: выяснить, как развиваются события севернее Берлина, ибо со Штейнером у рейхсканцелярии нет никакой связи. Генерал авиации, непривычный к подобным вещам, подошел к делу просто: с узла связи начал вызывать разные штабы и наводить справки. И ему стоило особых усилий установить, что никакой атаки Штейнера нет и быть не может.

Так обстояли дела севернее Берлина в момент, когда Гитлер на совещании задал Кребсу роковой вопрос: где находится генерал Штейнер со своими атакующими войсками?

После паузы Кребс промямлил, что эту атаку вообще не начинали и что вследствие ухода нескольких соединений из Берлина для участия в готовившейся Штейнером атаке, согласно приказанию самого же Гитлера, русские смогли проникнуть через ослабленные таким образом участки фронта на северные окраины города.

Последовала длительная, гнетущая пауза. Гитлер еле слышным голосом попросил всех участников конференции, кроме Кейтеля, Кребса, Иодля, Бургдорфа и Бормана, покинуть помещение. Царило до предела напряженное и полное ожидания молчание. И вдруг, обуреваемый дикой силой, Гитлер вскочил. Он завопил. Он становился то белым, как полотно, то лицо его заливала ярко-красная, пурпуровая краска. Голос срывался. Он пронзительно кричал о трусости, предательстве и неповиновении. Упреки в адрес генерального штаба, вермахта и войск СС сыпались один за другим.

Неожиданно к удивлению всех Гитлер сник и как слепой стал медленно пробираться к своему стулу. Все закончилось так же внезапно, как началось. "Фюрер третьего рейха" трясся в рыданиях как ребенок и сквозь рев впервые без обиняков или раскаяния признался: "Все кончено... война проиграна... Я застрелюсь". Воцарилось гробовое молчание. Все стояли растерянные, наблюдая эти дикие конвульсии. Затем все участники омерзительной сцены пришли в движение. Они бросились к обожаемому фюреру - первым Иодль - и стали уговаривать его остаться на этом свете. Иодль напоминал о "долге перед народом и вермахтом". Ведь солдаты еще сражаются. На юге Шернер и Кессельринг способны изменить ситуацию. Он должен сейчас же переехать в Берхтесгаден и руководить оттуда борьбой.

Трудно понять, чего здесь было больше: фарса, отчаянной надежды отдалить час расплаты, тупой преданности или боязни друг друга и мести фюрера за "предательство в последний час". Видимо, и то, и другое, и третье в разных пропорциях.

Наконец Гитлер пришел в чувство. Он заявил, что останется в Берлине, и приказал объявить об этом народу. Он подтвердил, что гросс-адмирал Дениц получит все полномочия в отношении гражданских и военных дел на севере Германии. Кейтель и Иодль должны принять на себя из Берхтесгадена дальнейшее руководство войсками, сражающимися на юге страны, в Богемии, Австрии и в Северной Италии. Потом Гитлер приказал, чтобы Борман - он только недавно отказался подчиниться приказу Гитлера покинуть Берлин, - Бургдорф, Кребс и, конечно, Геббельс, а также связные офицеры остались с ним в бункере. Кейтель и Иодль отказались уехать в южные районы. Они решили отправиться к войскам и обещали Гитлеру сделать все, чтобы освободить Берлин. Кейтель в эту же ночь поехал к Венку и к соединениям его, 12-й армии. Иодль - к Штейнеру, а оттуда в Крампниц, где теперь собиралось все больше офицеров ОКВ. Кейтель и Иодль надеялись организовать атаку с юга на Берлин 9-й и 12-й армий, а с севера войск Штейнера и Хольсте. Кроме того, Иодль рекомендовал полностью оголить Западный фронт против союзников и эти силы также направить для "борьбы за Берлин",

Тем временем генеральный штаб сухопутных сил с великими усилиями, буквально пробиваясь сквозь толпы беженцев, прибыл из Цоссена в Потсдам. Руководство штабом вместо Кребса, сидевшего, как полагали, с Гитлером в его бункере, временно принял генерал Детлефсен. Он не мог ничем и никем руководить, потому что все ответственные лица находились в Берлине и в Крампнице и потому что не имел ни с кем устойчивой связи, кроме Иодля и "фюрербункера". Так закрывалась последняя страница истории генерального штаба сухопутных сил.

Наиболее активной фигурой в эти дни оказался Иодль. Пожалуй, из всей руководящей клики он один думал о каких-то планах и пытался их осуществлять.

Колер рассказывает в своих записках: после того как до позднего вечера 22 апреля он безуспешно пытался связаться по телефону или радио с Крампницем или Цоссеном, пришлось самому поехать к Иодлю, чтобы уяснить обстановку и главное - получить разрешение на задуманный им выезд к Герингу в Оберзальцберг.

"Я нашел Иодля после долгих поисков в блоке 7 комната 103 казармы Крампниц. В маленькой, голой комнате, где он как раз был занят отдачей приказов своим офицерам и штабу сухопутных сил, на столах рядом с картами и бумагами стояли несколько бутылок красного вина и стаканы. Иодль и я вышли в соседнее помещение, так как я попросил у него разговора наедине".

Иодль заявил Колеру: "Гитлер считает положение очень трудным, он принял решение остаться в Берлине, оттуда руководить обороной, а в последний момент застрелиться. Он сказал, что сражаться не может из-за своего физического состояния; бороться, так сказать, лично - он также не пожелал бы потому, что не может подвергаться риску раненым попасть в руки врага. Мы все решительно пытались его переубедить и предложили перебросить войска с Запада на Восток для дальнейшей борьбы. Он возразил: ведь все рассыпается. Пусть этими делами займется рейхсмаршал. На чье-то замечание, что ни один солдат не стал бы сражаться во главе с рейхсмаршалом, Гитлер ответил: "Что значит сражаться! Тут осталось не так уж много сражаться, а если дело дошло до переговоров, то рейхсмаршал умеет это лучше, чем я!""

Далее между Иодлем и Колером шел такой разговор.

Колер: Что же будет дальше? Что будет делать главный штаб вооруженных сил?

Иодль: Главный штаб вооруженных сил концентрирует войска здесь, в Крампнице. Позже - отход на север. Мы повернем 12-ю армию на восток для атаки на левый фланг 3-й русской танковой армии совершенно независимо от того, что предпримут американцы на Эльбе. Вероятно, что возможно будет этим актом доказать другим, что мы хотим воевать только против Советов. Я приказал в случае, если прорыв нельзя будет приостановить, отвести итальянский фронт за По, не докладывая об этом фюреру. Сейчас нужно действовать и приказывать.