Карл Клаузевиц - О войне. Части 7-8

Не забудем еще и ослабления энергии, которое нередко проявляется у победителя, когда опасность удаляется, между тем как именно тогда требуются новые усилия, чтобы использовать победу. Окинув одним взглядом все эти различные и противоречивые начала, мы приходим к твердому убеждению, что использование победы и продвижение вперед при наступательной войне в большинстве случаев умаляют то превосходство сил, с которыми наступление было начато или которое было приобретено победой.

Здесь невольно рождается вопрос: но если это так, то что же побуждает победителя стремиться по орбите своей победы и продолжать наступление? И можно ли еще называть это использованием победы? Не лучше ли было бы остановиться, пока еще вовсе не началось уменьшение достигнутого перевеса?

На это, конечно, следует ответить, что перевес сил является не целью, а средством. Цель же заключается или в том, чтобы сокрушить врага, или по меньшей мере в том, чтобы отнять у него часть его территории, чтобы извлечь из этого выгоду если не для данного состояния вооруженных сил, то для ведения войны и заключения мира. Даже когда мы намереваемся окончательно сокрушить врага, все же приходится мириться с тем, что каждый наш шаг вперед уменьшает наше превосходство; отсюда еще отнюдь не следует, что это превосходство превратится в нуль раньше, чем прекратится сопротивление противника; прекращение последнего может последовать и раньше. А если сокрушение противника возможно при том минимуме перевеса, который у нас еще остается, то было бы ошибкой не использовать его.

Итак, перевес, который имеется или приобретается на войне, является не целью, а только средством, которое следует использовать для достижения цели. Но надо знать пункт, до которого перевес простирается, дабы не перейти через него и не пожать позора вместо новых успехов.

Нам нет необходимости доказывать примерами, что стратегический перевес именно так исчерпывается в стратегическом наступлении; напротив, множество таких явлений и заставило нас искать их сокровенные причины. Только с появлением Бонапарта нам стали известны войны между цивилизованными народами, в которых перевес непрерывно сохранялся до прекращения неприятельского сопротивления [35] . До Бонапарта всякая кампания заканчивалась тем, что победоносная армия старалась достигнуть такого пункта, на котором она могла бы удерживаться в состоянии равновесия с противником. По достижении этой точки победное шествие прекращалось, а иногда оказывалось необходимым даже отступление. Этот кульминационный пункт победы найдет свое место и в будущем во всех войнах, в которых сокрушение противника не сможет явиться целью военных действий, а войны такого рода и в будущем будут представлять большинство. Достижение поворотного пункта от наступления к обороне – естественная цель каждого конкретного плана кампании.

Переступив за указанный предел, мы не только будем напрасно напрягать наши силы, что не даст никаких дальнейших успехов, но будем расходовать их пагубно, вызывая реакцию, и притом такую, которая по не знающему исключений историческому опыту ведет к совершенно несоответственным по тяжести последствиям. Это явление так обычно и так естественно, что нам нет надобности обстоятельно излагать все его причины. Главнейшие из них во всех случаях: во-первых, победитель не успел еще устроиться на завоеванной территории и, во-вторых, воздействие на армию резкого контраста между случившейся крупной неудачей и ожидаемыми новыми успехами. В подобных положениях особое значение получают силы морального порядка, подъем духа, доходящий до дерзости, у одной из сторон и уныние у другой. Поэтому при отступлении потери становятся больше, и вчерашний победитель обычно благодарит судьбу, если ему удастся отделаться одним лишь возвращением завоеванного без утраты части собственной территории.

Здесь нам надо устранить кажущееся противоречие.

Казалось бы, что до тех пор, пока наступление продолжается, перевес сил сохраняется на его стороне, а так как оборона, завершающая победный путь, является более сильной формой ведения войны, чем наступление, то невелика опасность, что наступающий, перейдя к обороне, неожиданно окажется слабейшей стороной. А между тем это так, и мы должны согласиться с историческим опытом, что наибольшая опасность поворота колеса фортуны рождается именно тогда, когда наступление ослабевает и переходит в оборону. Каковы же причины этого явления?

Превосходство, признанное нами за оборонительной формой ведения войны, основано на: а) использовании местности; б) обладании подготовленным театром войны; в) содействии населения; г) выгодах выжидания.

Ясно, что все эти начала не всегда налицо и не всегда в равной степени сохраняют свое значение, а потому не всегда одна оборона походит на другую и обладает одинаковым превосходством над наступлением. В особенности последнее относится к тем случаям, когда приходится обращаться к обороне после исчерпавшего себя наступления. Обычно театр войны принимает в этом случае форму треугольника, в выдающейся вершине которого расположена наступавшая армия. Тогда перешедший к обороне пользуется из всех нами перечисленных начал первым (использованием условий местности). Выгода от предварительной подготовки театра войны абсолютно отсутствует, деятельность населения направлена в отрицательную сторону, а выгоды от ожидания совершенно ничтожны; причину этого мы сейчас объясним.

Часто целые кампании не дают никаких результатов вследствие равновесия, существующего только в воображении. У той стороны, которой надлежало бы действовать, не хватает должной решимости. Именно в этом мы и усматривали преимущество выжидания. Но когда это равновесие нарушается наступательными действиями, затрагивающими интерес неприятеля, то последний вынуждается к ответному действию; нет больше оснований надеяться, чтобы он предавался по-прежнему праздной нерешительности. Притом оборона, организованная на неприятельской территории, носит значительно более вызывающий характер, чем оборона на своей собственной – ей, так сказать, привиты элементы наступления, чем, по существу, она ослаблена. Если Даун не беспокоил Фридриха II в Саксонии и Силезии, то в Богемии такое спокойствие с его стороны, конечно, не имело бы места.

Итак, ясно, что оборона, вкрапленная в наступление, будет являться ослабленной в своих основных устоях и уже не выявит первоначально присущего ей превосходства.

Как ни одна оборонительная кампания не может состоять только из элементов обороны, так и кампания наступательная не состоит из элементов одного лишь наступления, так как помимо тех коротких промежуточных периодов, когда обе враждующие армии находятся в состоянии обороны, всякое наступление, которого не хватает для заключения мира, неизбежно заканчивается обороной [36] .